РАЁК

Дело снова спустили на тормозах, но в результате семья сильно обеднела, если не сказать – обнищала.

Но беда не приходит одна.

Настало Смутное время.

* * *

Конечно, я Мигелю была не пара. Он – революционный князь. А у меня по этой части только бабка – мелкая игуменья стахановского подворья, не дотянувшая даже до местной, поселковой святой. Правда, про неё однажды упомянули в малотиражной летописи «Красные мощи». Но это всё, чем я могла похвастать.

А вот дурная наследственность у меня была налицо. Марксистская церковь никогда не жаловала науку – оплот сомнений, инакомыслия, ереси. Пролетарская религия требовала от прихожан пламенной веры, а не знаний гнилой интеллигенции. А у меня прадед преподавал в дореволюционном университете, брат профессора окончил семинарию, а многочисленные родственники по материнской линии были раскулаченными вождями племён аборигенов, потомками идолопоклонников Золотого Тельца и даже имели тёмное мавританское прошлое в виде лиц, находившихся на оккупированных территориях и в плену.

Во времена торжества святой диктатуры Всех Стран Соединяйтесь Мигель на меня бы и не взглянул.

Но началась Реформация. Скудноволосый Мартин Лютер из Ставрополья потряс империю коммунистических наместников Божьих, а король Борис Годунов Наваррский, пережив Варфоломеевскую ночь на мосту, притворившись для спасения жизни верным католиком (Кремль стоит обедни!), вновь встал во главе протестантов и обнародовал «Эдикт о веротерпимости».

Теперь и такие, как я, могли сойти в приличном семействе за человека.

* * *

Я в то время только-только получила диплом филолога в серпасто-молоткастой Сорбонне и тихо копалась в книжной пыли в Библиотеке арбатского Ватикана имени Третьего Отца-Основателя Царства Божия На Земле.

Здание библиотеки было выдержано в стиле большевистского палаццо, кругом шедевры рабоче-крестьянских Микельанджело: Ева с серпом и Адам с автоматом; Саваоф с красным стягом; создание мира за семь дней в октябре семнадцатого года.

Раз в неделю в нашем отделе Упорядочивания Книжного хаоса давали продуктовые заказы из гастронома имени расстрелянного подпольного миллионера, и мы тянули жребий, кому еда достанется. У меня был свой спекулянт, всего за десятку добывавший билеты в театр опального фрондирующего постановщика по адресу тюрьмы, воспетой в воровском фольклоре. В обеденный перерыв я запросто забегала перекусить в кафе имени одной из столиц стран социалистического содружества. Мой рабочий стол стоял у окна, выходившего прямо на Дворец Конклава Красных Кардиналов. А в отпуск я отправлялась путешествовать по льготным путёвкам для членов цеховых гильдий и их подмастерий.

На Кузнецком Мосту из-под полы можно было купить книги репрессированных очернителей Самого Справедливого Строя На Земле.

Троюродная тётушка, работавшая в торговле, подкидывала мне изредка с барского плеча французские духи или зимние сапоги.

Словом, я была совершенно счастлива.

Я дисциплинированно посещала курсы политинформаторов и потом объясняла в рабочее время коллегам, заглядывая поминутно в шпаргалку, почему это правильно, что в магазинах нет колбасы.

В остальное время слегка стыдливо, сдержанно, но с претензией на изысканность увлекалась буддизмом, Мариной Цветаевой и Филоновым.

Ходила по разнарядке с красной хоругвью на первомайские крестные ходы, на праздники богослужебного труда в день рожденья Ритуального Гения Рабочего Класса. В выходные летом полола траву на бесплатных шести сотках Равенства, Братства, Свободы.

В стране ещё правили верные последователи Мумифицированного Вождя Всех Обездоленных, покоящегося в мистическом зиккурате из красного мрамора на Алой площади.

Сначала крепкий, бровастый, хлебосольный мужик, полнокровно любящий жизнь и другим дающий её любить, по-крестьянски мудрый, но с лёгким комплексом неполноценности: килограмма на полтора металлолома по всей груди, и постоянный пациент очень плохого стоматолога. Добродушный, шамкающий император, мирно впавший в старческое слабоумие, Пятикратный Кавалер Ордена Золотого Рабоче-Крестьянского Руна, единолично выигравший последнюю из мировых баталий, целинный конкистадор, покоритель Вселенной, автор книг – вершины человеческого гения, затмивший Толстого и Шекспира, Герой Всех войн, Гений Всех Видов Искусства, Податель Всех Благ На Земном Шаре.

Ещё его Лукреция, сопровождаемая зловещими слухами о миллионных взятках, икорном деле и купленных одиозных мужьях.

Потом Инсисторис, потом реанимированный Мафусаил, жемчужина советской геронтологии.