Рагнаорк (СИ)

— У меня всё с собой, — соврал Дамиан. Он чувствовал, что если вернётся в комнату, то может передумать вновь покидать семью. А внутри всё ярче и ярче горел костёр желания понять, что происходит. Эта миссия может во многом помочь, поэтому оставаться за бортом не хотелось.

— Тогда встречаемся в ангаре. Знаешь, как дойти?

Парень кивнул. Конечно, он знал — он совсем недавно там проснулся, и теперь снова идёт к чёрным вертокрылам в странной компании, с которой едва знаком.

«Если что-то пойдёт не так, у меня как минимум будет возможность сделать ноги».

Иола, Яков и Эмиль разошлись. Осталась только Келли, сверлившая Дамиана взглядом.

— Ты что-то знаешь про моего Билла? Говори честно. Я давно смирилась с его и Чарли гибелью. Хуже уже не будет.

— Прости, но я ничего о них не слышал, — соврал Хорс. Худшее, что он мог сделать перед отправлением на неизвестной сложности и опасности задание, так это рассказать всю правду об убитом наркомане и ублюдке, которым стал Пантер.

Парень отодвинул тарелку и направился в сторону лифта, думая о том, что как только вернётся, то сожжёт лежащую в рюкзаке фотографию, которую забрал из лагеря изгоев. Пусть лучше Келли и дальше думает, что её семья бесследно сгинула в октоэнергетическом шторме.

«Эта правда никому не сделает лучше, — решил Дамиан и осёкся. — Но ведь именно о чём-то подобном и говорил Герхард Айнзе, и мне это не понравилось. С чего это я должен решать, кому позволено знать правду, а кому нет? Почему не стал рассказывать матери, в кого превратился её любимый супруг?»

Понимание пришло лишь когда Хорс уже подходил к ангару.

«Потому что это уничтожит их».

Позади осталось окно, через которое была совершена провальная попытка побега. Проходя мимо, Дамиан в который раз отчитал себя за столь безрассудное проявление эмоций. Если бы не отец, он, вероятнее всего, был бы мёртв. Кому от этого было бы легче, кроме, возможно, его самого? Матери, минуту назад счастливо обнимавшей вернувшегося сына? Хель, которая наверняка продумывает какой-нибудь безумный план по спасению?

В том, что его… Подруга? Бывшая? Возлюбленная? В том, что взбалмошная ороконеру что-то планирует, парень был уверен. Кем бы она сама его ни считала, в беде бы не оставила. Вот только реальной беды на самом деле не было. По крайней мере сейчас. Зато была возможность раскрыть часть тайн, скрываемых Орденом Вечности. Дамиан чуть помедлил и подошёл к окну, присвистнув от увиденного пейзажа. В нормальном состоянии он ни за что в жизни не повторил бы те действия.

Лишь когда голова начала кружиться от высоты, парень развернулся и подошёл к дверям ангара, глубоко вдохнул и открыл их. На этот раз помещение было хорошо освещено. Нужный вертокрыл нашёлся сразу: вокруг него столпилось два десятка человек. На каждом из них была та самая чёрная броня, что прочно ассоциировалась с неприятностями. Бункер, межевая стена, община… Дамиан напрягся, подходя ближе. Он понимал, что сейчас боевики, вроде как, на его стороне, но не мог отключить воспоминания.

Часть солдат держала шлемы в руках, предоставляя возможность увидеть их лица. Самые обычные человеческие лица, может, только немного уставшие. Это не были мутанты, киборги-убийцы или представители неизвестной, или считавшейся вымершей расы. Просто люди, так же, как и многие другие, попавшие в жернова последствий Катаклизма. Они вполголоса разговаривали о чём-то своём, параллельно с этим занимаясь проверкой вооружения и техники.

Первым на Хорса обратил внимание двухметровый загорелый бугай, державший в одной руке тяжёлую автоматическую винтовку, словно игрушечную. Мужчина улыбнулся, сверкнув идеально белоснежными зубами.

— Ага, вот и первый ткач. Новенький? Не припоминаю тебя. Я Мартин. Мартин Куарта.

— Дамиан Хорс, — представился парень, протягивая руку.

— Да ла-а-адно! — резко подорвалась один молодой штурмовик, со злостью швыряя свой шлем на пол. — Из всех сраных, сука, ткачей, с ними летит этот ублюдок?!

— А ну-ка заткнись! — отреагировал сержант Куарта и встал у того на пути.

— И не подумаю! Этот недоносок убил моего брата!

Дамиан молча посмотрел на кипевшего праведным гневом солдата и внезапно расхохотался в голос, не выдержав сюрреалистичности происходящего.

«Ну надо же! Боевики Ордена обвиняют меня в чьей-то смерти!»

— И где же, интересно мне, — сквозь смех спросил парень, — погиб твой брат? Когда похищал из бункера мою семью, а заодно застрелил безоружного гнома? Или когда наставил на меня пушку под межевой стеной в ответ на просьбу поговорить? А нет, постой, наверное, это был тот, который выпустил в меня ракеты из вертокрыла! Или тот, кто палил по мирным жителям общины в Берсте! Ну так кто из них это был, а? Чего молчишь?!

Чем больше говорил Хорс, тем сильнее распалялся. По конец его речи от напускного веселья не осталось и следа. Глаза юноши горели ненавистью, а в руках сиял изумрудный свет, не предвещавший ничего хорошего противнику. Тот не видел этого, но две зелёные нити, словно змеи, уже оборачивались вокруг незащищённой шеи.