Рагнаорк (СИ)

Величественное четырёхметровое изваяние, представлявшее собой собирательный образ героя закончившейся двадцать лет назад войны — человека с амулетом ороконеру в одной руке и гномьим пистолетом в другой, с наполненными яростью глазами и в изорванном мундире союзных войск — покрылось глубокими трещинами. А у ног повидавшего не одну смерть солдата, скрючившись в позе эмбриона рядом с истерзанным телом лидера Йахадуора, лежал генерал Вренн. Глаза, как и у его покойных подчинённых, отсутствовали, а одежда насквозь пропиталась кровью. Но несчастный ещё дышал, это было заметно по едва вздымавшейся груди. Нар-Вейгу склонилась над полуживым человеком.

— Генерал? Что здесь произошло?

— Хель… Я же приказывал… — прохрипел Алистер, услышав знакомый голос.

— И нас чуть из-за этого не расстреляли, но я сейчас не об этом, — процедила Хель.

— Мы не должны были лезть в то проклятое хранилище… Это там он появился в первый раз… Я думал, что он хочет помочь, верил ему… Он так много знал, так много рассказывал, объяснял…

— Кто он? О ком речь? Магистр? Это его рук дело?

— Это уже неважно! Всё кончено. Он всё это спланировал с самого начала. Рассорил меня с Герхардом. Вывел из игры Родриго. Катаклизм, Вуаль, Орден… Слепые инструменты… Мне нет прощения. Как и никому из нас…

— Да о чём, чёрт тебя дери, ты говоришь?! Отвечай! — крикнула ороконеру.

Но отвечать было уже некому. Голова генерала опустилась на гранитные камни подножия статуи. Алистер Вренн, бывший главнокомандующий войсками Федерации Свободных Анклавов, был мёртв, как и его надежды на лучшее будущее. Хель отступила и переглянулась с Руби, надеясь увидеть, что у неё, как обычно, есть какой-то безумный план. А через мгновение земля содрогнулась. Скульптура солдата с проступившей из-за трещин в глазах укоризной взглянула на немногочисленных живых рядом с собой, покачнулась и рухнула, на прощание обдав всё вокруг пылью. Со стороны высотки Ордена опять что-то громыхнуло. Разноцветные молнии пронзили небо, но на этот раз они не били в исполинское здание, а исходили из него.

Не сказав друг другу ни слова, ороконеру, человек, тролль и гоблин помчались в сторону башни.

Глава 14. Господин президент

Бам!

Грохот барабанов не прекращался. То обманчиво затихал, давая надежду на спокойствие, то становился на порядок громче, грозя каждому слушателю глухотой на оба уха. Дамиан не мог понять, слышит ли он отголоски звуков из поглощённого Ирреальностью мира-проекции, или где-то неподалёку на самом деле решил дать концерт военный оркестр. Рваный, неправильный ритм ударов проникал в самые укромные уголки сознания, дробя его на части, заставляя судорожно ползать по задворкам и собирать осколки. Затем всё снова повторялось. Как будто этого было мало, парень не особо осознавал, жив ли он вообще, а если да, то где находится. Всё вокруг искрило, мерцало, сияло и переливалось всеми цветами радуги. Полным спектром.

Бам!

Хорс начал различать и другие звуки помимо бесконечных аритмичных ударов. Это были крики. Много-много криков где-то наверху. Словно одновременно несколько сотен человек орали от нестерпимой, нечеловеческой боли, отдавая этому воплю всего себя, выворачивая обнажённую душу наизнанку до последней капельки жизни. А затем они точно так же одновременно смолкли, создав тишину такого рода, которая бывает лишь в вакууме. Была ли это сверхчувствительность после контакта с кристаллом, или просто интуиция, но Дамиан понял, что послужило источником как шума, так и его отсутствия. Заражённые. Несчастные люди, погружённые в капсулы с проводами и трубками. Ритуал убил их всех до единого.

Бам!

Ненавистные барабаны и не думали умолкать. Но теперь они звучали не в одиночестве, а объединялись с иной какофонией, служившей ранее едва заметными фоном, но постепенно выдвигающейся на ведущую роль. Снова крики. Стоны. Визг. Выстрелы. Взрывы. Что-то происходило вокруг, что-то, что явно не могло относиться к посмертию ни в одной из существующих религий, о которых Дамиан знал. А значит, мир в одночасье не исчез, он продолжал бороться с Ирреальностью уже своими силами. И если Хорс это слышит, то значит, и он всё ещё жив, и тоже может на что-то повлиять. Осталось сделать небольшое усилие и взять под уздцы строптивое сознание, мечущееся из стороны в сторону.

— Эй, парень! Великие духи, неужели ты очнулся! Поднимайся, нам тут не помешала бы любая помощь! — прозвучало где-то совсем рядом с правым ухом.

Бам!