Рагнар Чёрная Грива (СИ)

Три болтера ударили, как один, швырнув в покрытую слоями чешуи шкуру зверя болты. Заряды, искря, взорвались, так и не пробив плоть чудовища. Оказавшись перед таким огненным шквалом, птирадон опустил свою уродливую голову, закрыв бронированными веками уязвимые глаза, и атаковал в ответ.

Рагнар отшвырнул себя в сторону от надвигавшегося, как лавина, зверя, и влетел в заполненный гравием овраг, вызвав настоящий оползень. Ворейн отскочил в другую сторону, врезавшись в струи дождя в смертельном спринте, одновременно перезаряжая болтер и помогая себе ударами ладони.

Только Нальфир остался на месте. Он нацелил болтер на когтистые лапы зверя, находившиеся на концах его крыльев. Существо двигалось с такой непредставимой скоростью, что даже Волк трижды промахнулся на такой смехотворной дистанции, прежде чем нанёс один верный удар по костяным пальцам.

Этого было довольно. Мгновение замешательства в прыжке птирадона позволило Нальфиру в последний момент броситься за Расчленителем, оттолкнувшись здоровой ногой. За его спиной с громовым клацаньем челюсти зверя сомкнулись на том месте, где только что стоял Волк. Бард, перебирая конечностями, сноровисто отползал по осыпи, позволив своему весу увлечь себя вниз на волне катящихся камней и гравия.

Катер завис за спиной дракона, наклонив нос вниз, и тяжёлые болтеры сделали то, что не смог добиться более скромный огонь космических десантников - поток массивных снарядов пробил чешуйчатую шкуру птирадона, выбив искрящиеся и парящие потоки внутренностей и крови.

Вздрогнув, зверь попытался подняться в небо на истерзанных осколками крыльях, и вцепился зубами и когтями в фюзеляж катера. Двигатели 'Штормового Ворона' взвыли, борясь с перегрузкой, и с натяжным визгом перенапряжённых турбин катер вместе с обнявшим его монстром рухнули на землю.

Они ударились об осыпь, и покатились вниз по склону, подпрыгивая, катясь и пылая. Двадцать метров. Тридцать. Пятьдесят. Наконец, катер и зверь упокоились в дымящейся куче, на полпути вниз.

Наступила тишина. Рагнар направил свой болтер на неподвижного дракона. Почти неподвижного. Он все ещё дышал.

- Острый Язык! - позвал он. Бард был немного дальше по склону, рядом с обломками катера и раненым монстром. - Вставай! Взбирайся наверх!

Нальфир ощущал себя настолько слабым, что даже почти рассмеялся. 'Надо же. Прожить столько десятилетий, словно бессмертное отражение Русса и Всеотца... И теперь умереть от укусов насекомых и яда проклятой гадюки из джунглей. Рагнар прокричал 'взбирайся'? Взбираться? Да я едва двигаюсь!' Все, что он мог сделать - это продолжать хрипло, с бульканьем мокроты, дышать.

Со странным жалостливым воем раненый птирадон поднял отяжелевшую голову, открыв свои уцелевшие за броневыми веками глаза, и уставился прямо на барда. Так близко, что Нальфир мог рассмотреть похожие на луковицы глаза зверя. Они не были полностью бесцветными, и рассечены пополам рептилоидным узким зрачком, более темным, чем молочно-чёрное глазное яблоко. То, что Волк принял за воротник из костяных шипов, задрожало и стало приподниматься, каждый выступ соединялся с другим мембраной из пронизанной венами плоти.

- Надень свой шлем! - заорал Ворейн, стоявший вверху осыпи. - Его яд ослепляет!

Нальфиру на мгновение захотелось узнать, где именно остался его шлем - скорее всего, на борту 'Хольмганга'. Как и большинство Волков, он любил использовать в бою свои обострённые чувства, и избегал носить боевой шлем почти всегда.

Момент прошёл, быстрый, как мановение ока. Шея Птирадона задрожала, когда зверь запрокинул назад голову, и потом резко дёрнул ею вперёд, выбрасывая из пасти брызгающий поток густого слизистого яда, похожего на мускус. Слизь разлилась и расплескалась по броне Нальфира, когда он добрался, покалеченный и с зажмуренными глазами, к своему топору, упавшему недалеко.

- Не вдыхай испарения! - услышал он крик Расчленителя. 'Как будто я сам не догадался бы', - ворчливо подумал Нальфир.

Он слышал движения зверя. Нальфир в последний раз сжал рукоять своего оружия. Пальцы сжались, и он надавил на руну зажигания, выдавленную в рукояти. Силовой топор, треща, пробудился к жизни. Силовое поле вокруг широкого лезвия с шипением испаряло потоки падающего дождя.

Он ослеп. Одна из ног была мертва от бедра до пальцев ног. Одна из рук отказала. Он был полностью покрыт ядовитой слизью, разъедавшей броню, и выворачивала наизнанку лёгкие одним своим запахом. Его плоть горела, чесалась и болела от сыпи и растрескавшихся язв - дара этого невероятно враждебного мира. Его единственными спутниками были только один из Расчленителей, которые несправедливо отправили его в безумную дикость Кретации, и брат Чёрная Грива, которого считали то вспыльчивым дураком, то наследником ярла, в зависимости от того, какую Великую Роту спросить.

Откровенно говоря, Нальфир считал Рагнара и тем, и другим сразу.