Рагу из лосося

— Я сделаю лучше, чем просто не поехать на это позорище! — промурлыкал с дивана Димочка, — я сорву концерт!

От неожиданности я плюхнулась рядом с ним.

— Что ты сделаешь?

— Спою одну песню и свалю со сцены! Пусть эта дура сама потеет! Спою одну песню под минус и уеду!

— И что это будет?

— Срыв концерта, потому, что она все провалит! Ведь пригласили не ее, меня. Ее вообще никто там не ждет! Это Сергей уговорил меня пустить ее в свою программу…

Истина стала вырисовываться настолько неприглядно, что солнечный свет для меня в глазах Димочки стал темнеть.

— Так это был твой концерт? И ты пустил ее в СВОЙ КОНЦЕРТ?! Клуб пригласил тебя?

— Ну, я же тебе сказал, как меня умолял Сергей…. И я сделал такую глупость…

— И теперь ты собираешься нарушить свой контракт? Поссориться с теми людьми, которые тебя пригласили? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?! Ты не только трус, но и дурак! Ты поступишь этой глупостью еще хуже, чем поступил, поддавшись на уговоры Сергея! Ты ведь сам говорил, что боишься людей, которые стоят за этим клубом! И с ними ты собираешься попортить отношения? Неужели у тебя не осталось ни капли достоинства?

— Ты считаешь, что я придумал плохо? — плаксиво сказал Димочка, — ты считаешь, что я все-таки должен выступать?

— Должен. Знаешь, Димочка, ты считал, что Сергей не дает тебе проходу и душит твою карьеру. Но на самом деле ты сам душишь и уничтожаешь себя.

— Да, уничтожаю! — Димочка вскочил с дивана и нервно забегал по комнате — я задела его за живое, — да, уничтожаю! Неужели ты не понимаешь, что я не хочу туда идти? Идти валяться в этой грязи… с людьми, в которых противно даже плюнуть…. Если б я знал все это, когда лез наверх…. Я не знал, чего это стоит… Все, что я хотел — просто быть, понимаешь? Быть! Чтобы все окружающие понимали: я — есть я. Потом, уже наверху, я хотел все время оставаться в десятке, быть в этой десятке, ради этого идти на все…. Даже на поклон к бандитам… И я постоянно хочу на этот поклон… В вечном требовании денег, денег, денег… не на себя… не на нормальную жизнь… не для любимой женщины, не для отдыха… а на клипы, эфиры, статьи, весь этот пиар, от которого хочется блевать… На это проклятие — быть наверху и ради этого лизать задницу поддонкам и убийцам… И понимать, что я проклят… Я сам себя проклял… Люди приходят на меня посмотреть, но не понимают, что я проклят этой иступленной безумной войной за то, чтобы удержаться наверху… На маленьком кусочке верхушки, чтобы меня не спихнули вниз другие, туда, куда уже не могу… Во мне ни чувств, ни жизни, ни творчества. Ты посмотри только на музыку, которую я пишу! Этот кошмар давит меня, душит, разрывает на куски болью — неужели это написал я? Помои без огня, без жизни, похоже на заплеванную жвачку, прилепленную к грязному полу чужого вокзала… И я стал таким — ради чего? Ради них, этих людей? Ради монстров, давно забывших о том, что созданы быть — людьми? Это ведь тупые машины для зарабатывания денег. Посмотри — в чем я живу? Грязь, ложь, подлость, ненависть, зависть, а теперь уже кровь, смерть… Они дошли уже до крови, до убийства и это никого не смущает! Это нормально, понимаешь? Убийство считается нормальным, интересным случаем, над ним даже принято иронизировать, относится с чувством юмора! Ты можешь себе это представить?! И я уничтожаю себя ради всего этого! Вернее, я давно себя уничтожил… Во мне осталось только одно, что-то светлое. Живительное и яркое, как фонтан посреди засухи. Книга, которую я напишу! Я мечтаю написать книгу. Исчезнуть, спрятаться от всех, сесть за стол и написать такую книгу, которая… Которая будет потрясать…. В которой будет то, чего уже нет и никогда не будет в моей музыке… Книга покажет, что я живой. Не поддонок. Понимаешь? Только написать книгу. Больше ничего.

Я не выдержала. Бросилась, чтобы обнять, прижать к своему сердцу. Так мы и стояли вдвоем, прижавшись друг к другу, двое путников, отправившихся в тревожное плавание на идущем ко дну корабле… Мы стояли, прижавшись друг к другу, пытаясь найти в себе стержень, который позволит удержаться на ногах. Спрятанные посреди мегаполиса, прятали глаза — потому, что оба знали свою истину — корабль никуда не придет… И это не «Титаник», а «Летучий голландец»… Вечный конец…

Я прижалась к теплой кожи груди, где пульсировала маленькая синяя жилка. Мне хотелось плакать. Все было слишком ясно. Я знала, что будет дальше. Послезавтра Димочка вместе со мной поедет в грязный ночной клуб, где споет свои восемь песен, положенных по контракту. И в перерывах между гастролями и концертами (так же, как это было и месяц назад, и вчера) он станет мечтать о своей книге. О книге, которую он так и не напишет. Никогда.

LIVEJOURNAL,

ДНЕВНИК РИ.

ЗАПИСЬ ДОБАВЛЕНА: 12 сентября 2010.