Рай, ад и мадемуазель

Мадам Антуан отвела дочь в сторону, настойчиво шепча:

— Для начала выйди замуж за отца Габи. Кристофер очень порядочный мужчина. Ты унизишь и его, и ребенка, если будешь медлить.

Софи посмотрела на мать и расхохоталась.

— Maman, со времени рождения твоих детей многое изменилось. Сейчас тысяча девятьсот семьдесят первый год. Я не обязана выходить замуж. Мне нужно время.

Женщина недоверчиво покачала головой.

— Ты по-прежнему бунтарка, — вздохнула она.

— Нет. Послушай, мама, — настаивала молодая дама. — Я серьезно: нужно, чтобы все в жизни встало на свои места. И ты можешь помочь мне.

— Как?

— Расскажи, кто мои настоящие родители.

— А это тут при чем? — Мадам Антуан сверкнула глазами.

— Это важно! — закричала Софи. — Неужели ты не понимаешь?

Лицо мадам Антуан стало похоже на бледную маску, а голубые глаза — на холодные драгоценные камни.

— Сколько раз я тебе говорила? Не знаю!

— А я столько же раз тебе не верила.

Жена министра выдержала недоверчивый взгляд Софи. Потом ее глаза смягчились, женщина подалась вперед и взяла дочь за руку.

— Тогда, пожалуйста… — Она сдавила кисть манекенщицы и посмотрела на нее, пытаясь мысленно убедить в том, чего не могла передать словами. — Умоляю, пойми, я должна так поступить.

Софи вскочила на ноги.

— Ты все знаешь! — закричала она, выбежала из сада и схватила Кристофера за руку. — Пойдем домой, пожалуйста, — спокойно произнесла молодая мама. — Габи пора спать.

Саманта обдумывала презентацию новой коллекции.

— В часе езды от Парижа есть старая скотобойня, — заявила она как-то утром. — Повсюду ржавый металл! Можно добавить сухих цветов и посыпать искусственным снегом.

— Здорово, — рассеянно произнес Кристофер.

И внезапно понял, о чем говорит его рекламный агент.

— Саманта, место не должно затмевать одежду. Я только хочу закончить коллекцию. А эта сложнее прочих.

— Ты всегда так говоришь.

Кристофер нервничал, плохо спал, стараясь не думать о своей прелестной дочери. Юноша даже не сфотографировал ее. Он постоянно думал о книгах, которые прочтет ей, об играх, которым научит, об одежде, в которую нарядит малышку.

Его ужины с новым лицом «Шанель» привлекали внимание прессы: модную пару постоянно фотографировали, у них брали интервью. У «Хатчинс — Рив» не было отбоя от клиентов (к ним приходили даже светские львицы и их дочери). Кристофер стал известным. Их с Софи косточки постоянно перемывали журналы.

— Тебя тут описывают как «заторможенного, замкнутого, страдающего сомнамбулизмом…», — зачитала Софи.

Модельер засмеялся.

— Женщины приобретают мою одежду, а не характер.

— Они будут покупать больше, если ты повеселеешь.

Парень все-таки закончил коллекцию. Показ на скотобойне стал сенсацией. В завершение действа невеста выпрыгнула из вагона старого поезда. Кристофера вытолкнули на поклон, Жислен осталась за кулисами.

Британец не переставал удивляться, почему они с Софи еще ни разу не занимались любовью.

Заключать контракт с лондонским «Вог» Софи поехала вместе с Габриель. Кристофер ушел обратно к себе. Его «дамы сердца» вернулись через два дня. Старшая сразу же позвонила юноше.

— Давай увидимся. Мы с Габи уже в городе.

Повисла тишина. Парню страшно захотелось съязвить.

— Мне что, бросить все и бежать к тебе? — спросил он.

— Я бы очень этого хотела, — прошептала Софи.

— Зачем? — Голос выдал Кристофера — это был скорее вопль отчаяния, чем сарказм.

— Помнишь… — нерешительно начала женщина.

Британец сильнее прижал трубку к уху, чтобы лучше слышать.

— Помнишь, я говорила, что жду знака, откровения, который подсказал бы, что делать дальше? Я нашла его в Лондоне. Случайно. И должна рассказать. Он имеет отношение к нашей дочери. И к тебе.

Час спустя юноша сидел напротив Софи у окна, выходящего на небольшой балкон, и держал Габриель на руках.

— Я отвела ее в Кенсингтонские сады покормить уток, — заговорила Софи, словно продолжая монолог. — Габриель это нравится. Когда хлеб заканчивается, она может часами следить за птицами. Я крепко зажала ее между коленей. Какой-то мужчина повел свою дочурку к лягушатнику с камнями, по которым дети могут перейти на другую сторону. Там неглубоко, если малыш упадет, то лишь намочит ноги…

Она прервалась, глотнула вина, не отрывая взгляда от собеседника. Кристофер почувствовал, насколько это важно для любимой.

— Отец взял дочь под мышки, — продолжала она. — Перенося от камня к камню, давал девочке поверить, что она делает это сама, словно летит. Малышка расслабилась, полностью доверившись папе. Она знала, что не упадет. Я будто увидела возможную сцену из своего детства. Делал ли мой отец такое? Чувствовала ли я себя в безопасности в его руках? Доверяла ли когда-нибудь мужчине?

Софи пристально посмотрела на Кристофера.

— В тот момент я поняла себя и своего ребенка. Моя дочь должна расти с отцом. Именно этого знака я ждала… Я всегда любила тебя, но никогда полностью не доверяла. Не умела. Сейчас, думаю, у меня получится.

ГЛАВА 28