Рай, ад и мадемуазель

Моник успокаивала плачущих швей, чью безупречную работу Шанель рвала в клочья. Последние мгновения паники, когда глава дома начинала с остервенением все рушить, одни считали проявлением ее властности, другие — старческим маразмом или гневом на несправедливость жизни. Модели и портные не переставали плакать. Эта коллекция вышла, пожалуй, самой сложной за всю историю работы «Шанель». Приступы мадемуазель граничили с безумием — она будто искала идеальную вещь. И с каждой секундой поиска теряла шансы на успех.

«Хатчинс — Рив» на Рив Гош с первого дня работы сопутствовал успех.

Одежда «почти кутюр» на итальянских вешалках распродавалась каждую неделю по приемлемым ценам. Смекалистым парижанкам это сразу пришлось по душе.

Кристофер и Жислен завоевали все группы покупателей и вскоре узнали, какие размеры и модели приобретают чаще.

— Делая покупки в «Хатчинс — Рив», вы бунтуете против исключительности кутюр. — Саманта, как всегда, немного преувеличивала.

Американка с удовольствием выполняла обязанности неофициального агента по рекламе на новом предприятии.

Покупки укладывали в бумажные пакеты с портретами Че Гевары и Мао и слоганами вроде «Долой все!», вместо ручек — изящные тесемки.

Саманта объявила «Хатчинс — Рив» опасным для покупок местом, хотя цены там не превышали тысячи франков.

Забавно, что это придумала давняя клиентка кутюр, но Жислен, воодушевленная успехом, поняла, что ей нравится создавать альтернативу строгой исключительности и привилегиям модных домов.

Они наметили первую «настоящую» коллекцию на июль, в одно время с Неделей высокой моды.

— Привлечем внимание закупщиков и прессы, подготовим их к переменам, — распорядилась Саманта. — Но у нас не будет позолоченных стульчиков для позолоченных задниц! Сделаем показ открытым для народа: модели будут прохаживаться в витрине, и все желающие смогут посмотреть прямо с улицы. Перерывов не будет, зрители могут меняться.

— Сможешь убедить свою девушку дефилировать в нашей витрине? — спросила Жислен.

— Мы давно не общаемся, — признался Кристофер.

Женщина подняла брови.

Хатчинс и Рив стали коллегами. Их вкусы и стиль во многом совпадали, а встречи, примерки, эскизы, планы заставляли время скакать галопом, и у парня просто не оставалось сил на печаль.

Забыть Софи было трудно, особенно когда он каждый месяц видел ее фотографии на страницах английского «Вог». Британец надеялся, что у нее роман только с камерой. Постепенно будущая мама начала фотографироваться в просторной одежде или выше плеч, рекламируя украшения, шляпы, прически или макияж. Видимо, беременность стала заметна.

Когда муж Жислен приезжал в город, Кристофер назначал свидания молоденьким моделям. Бросал их до того, как отношения становились серьезными. Софи так и осталась для него Единственной.

Утром юноша со стыдом вспоминал события вечера и ночи и, чтобы забыться, погружался в работу.

Он слишком много пил.

Кристофер по-прежнему видел в моде свое призвание. Он не желал пользоваться одиночеством Шанель, просто каждую субботу ужинал с ней в «Рице». Поэтому парень растерялся, когда мадемуазель однажды предложила ему работу.

— И чем я займусь? — удивленно спросил юноша.

— Будешь делать мою жизнь проще: налаживать отношения между мной и портными, моделями, главами ателье… У нас слишком много конфликтов. Знаю, со мной трудно. Но ты сможешь контролировать мой перфекционизм.

— Простите, но я не «миротворец», — вежливо сказал Кристофер, — а дизайнер. И только-только сбежал от кутюр, создал фирму. Вы — революционер среди модельеров. А я нашел новый способ быть дизайнером. Пока что идея Жислен неплохо работает.

— Наверное, ты прав, — печально кивнула Шанель. — Кутюр пришел конец. Баленсиага определенно думал то же, когда решил отойти от дел! Если я не найду себе замену, мой дом ждет та же участь.

— Подскажи, как тактичнее закончить отношения? — спросил британец Клауса в конце недели.

— Крис, это за меня всегда делали девушки, — пожал плечами немец, — и отнюдь не тактично.

Это был один из редких вечеров, который друзья провели вдвоем. Около полуночи они сидели во «Флёр».

— Жислен намекает, что может уйти от мужа, — сказал Кристофер. — Надо бы подбодрить ее, но я не стану. Софи вернется, уверен. Ты ведь видел ее недавно?

— Да, в Лондоне. В доме «Вог». Она стала еще красивее.

— У нее есть парень?

— Не знаю.

Кристофер кивнул, у него будто камень упал с души. Работа не помогала притупить чувства. Алкоголь не заливал воспоминаний. Некоторые знакомые британца вечерком пускали по кругу косяк, и отказываться считалось немодным. Но как ни старался парень уйти от реальности, он прекрасно знал, что любимая скоро родит его ребенка. И что тогда почувствует он, отец малыша? Всегда оказывалось, что проще налить себе еще вина, чем искать ответ на вопрос.

— Саманта?

— Д-да. Кто это?

Она нанесла на лицо йогурт (недавно вычитала — отличная маска). Вот только будет ли эта маска так же хороша для трубки, в которую затекла?

— Джерри. Джерольд фон Шлоссберг. Номер мне дал ваш отец.