Рай беспощадный

Макс отскочил, а из-за борта показалась рука с бамбуковой палочкой: ткнула не сильно и не быстро – скорее плавно и неловко; острие коснулось бедра, погрузилось. Гот опять вскрикнул, взмахом копья заставил Макса опять отскочить, бросился к другому борту, но по пути получил еще один укол – Муса все же достал, с силой швырнув свою палочку. Макс, поглядывая на прыткого копейщика, начал раз за разом колоть первого противника – тот уже корчился в судорогах, колотя по палубному настилу головой.

Зрелище было неприятным, но он не останавливался – бил опять и опять. Надо, чтобы весь яд с острия ушел в тело врага. Когда паралич наконец сковал конечности и судороги прекратились, Макс покосился на второго – этот тоже при смерти.

Геморрой, хоть в бою был впервые, не сдрейфил и вообще являл собой образец невозмутимости – уже вытаскивал из каюты оружие и радостно подсчитывал трофеи:

– Там корзина с флягами – не пустые! Хоть напьемся, а то во рту пустыня! И рыбина копченая висит – здоровенная! Зря они ее не завернули – мухи небось обсидели.

Муса покосился в сторону берега, неуверенно произнес:

– Вроде тихо все. Не заметили нас. Гем, у них там точно часовой есть?

– Дальше по протоке было двое, но они не всегда на месте. В полдень их, наверное, даже с фонарем не найти. У них в это время коллективная жрачка и лежачка в поселке.

Муса, вытащив нож, направился к корме.

– Ты чего? – не понял Макс.

– Канаты перережу, и на веслах уйдем быстро.

– Если якоря оставить, то трудно будет на одном месте стоять, когда нырять буду.

– Ты что – правда собрался нырять за этими ящиками?! – изумился Олег.

– Конечно. А ты что – против?

– Я – нет, мне-то что! Но вот тебе смерть верная. Четырнадцатиэтажный дом – это, Макс, очень много. Мне даже представить страшно, а ведь я не худший местный «водолаз». Крабов ты там покормишь – гарантирую. Пловец ты хороший, но это не плавание – это голимый экстрим, к которому ты не приспособлен. Забей на фантазии Эна – ему ведь на тебя начхать. Захлебнешься ты – ну и ладно. Значит, что-нибудь другое придумать придется. Выплывешь – тоже хорошо. Плюнь – если и нырять за ништяками, то не в этом месте. Мало ли буев, где дно поближе?

– Олег, того, что лежит в этом вертолете, мы, наверное, нигде не сможем найти. Никогда. Это шанс, ради которого можно рискнуть. Я на Эна не в обиде – за один такой ящик все можно отдать. Да и кто ему я? Японские ныряльщицы по сто раз в день на тридцать метров погружаются. Без воздуха. И глубже могут, гораздо. Причем не просто нырнула и назад – они на дне еще ракушки и водоросли собирают. Из снаряжения у них только пояса раньше были. По традиции даже грудь не прикрывали.

– Врешь небось, но про грудь красиво задвинул – я бы на такое посмотрел, – ухмыльнулся Олег. – Но тридцать метров – не сорок, и они этим жили – изо дня в день одно и то же, с раннего детства. В привычку вошло, причем постепенно, а не сразу. На сколько ты максимально до этого пробовал?

– При тебе по пути на пятнадцать или семнадцать легко нырнул. И не один раз. К маске и ластам привыкал, да и разминка нужна была. Ты же сам это видел. И я тоже с детства плаваю. Не попади сюда – может быть, до рекордсмена бы дошел: у меня талант. Врожденные способности, потому и в спорт пошел. Об олимпиаде мечтал, а там фридайвинга нет, так что… Да о чем вообще разговор? Если мы не достанем этих ящиков, то зачем вообще все затеяли?

– Ну… У нас теперь корабль есть – можно свалить на нем подальше… куда-нибудь…

– И куда мы на этом корыте уплывем? За океан? Искать материк, который Эну померещился? Или ты знаешь дорогу, как его через все рифы к тому острову провести, где вода есть? Да мы туда месяц будем добираться, не зная проходов. Или на Большой вернемся? Искать того летчика? И сильно нам помогут его парашют и кресло? Ник точно не запомнил, где они, а ведь бродить придется среди ящеров. Нас и так мало – сколько останется после этого? И толку? Посмотри на этого гота: у него железный тесак есть. Самодельный, но железный. А у этого на копье наконечник тоже из железа. Если мы не выберемся из этого болота, то недолго нам бегать – найдут и раздавят. У них все серьезно, а у нас… Нет у нас силы и не будет, если начнем прятаться по дырам. Если не найдут – вымрем медленно. Найдут… Нет, Олег: что решили, то и делаем.

– Дурак ты, Макс. Ты хотел девочке своей помочь, и что теперь будет? Кто ей поможет, когда тебя крабы сожрут?

– Хорошо, – подчеркнуто-спокойно ответил Макс. – У меня в поселке никого не осталось. Я новичок. А ты? Тебе есть о ком жалеть?

– Ну… есть… – Олег потупил глаза, уже догадываясь, что последует дальше.

– Отлично – получается, ты только что отказался от них. Бросил. Так?

– Нет! Я не думал их бросать! Но тупо убиваться какой смысл? Надо трезво оценивать шансы!