Рай беспощадный

– И что предлагаешь? На руках тебя донести? Плыви давай. Только ножи свои оставь. Те, к которым ты тянешься, думая, что я не вижу. Дина говорила, что ты бросать их умеешь. Вот и брось. Только плавно, аккуратно, а то поплывешь с пулей в животе.

Доставая ножи, Люц насмешливо произнес:

– Думаешь, я сдохну по пути мучительной смертью? Знаешь, я в разных переделках здесь бывал – и всегда выкарабкивался. Так что не прощаюсь – глядишь, еще свидимся и договорим.

– Буду ждать с нетерпением…

Сползая к воде, Люц похабным тоном добавил:

– И Динке привет передай. Скажи, что я буду помнить все наши с ней ночи. И те ночи, когда ее имели готы со всей округи, тоже буду помнить. Ее у нас даже Староста имел, хотя он полный импотент. Хорошая девочка, покладистая.

– Если ты думаешь, что твое вранье меня задевает, то ошибаешься. Так что разозлить и получить легкую смерть не получится. Плыви, сказано.

– Ладно-ладно! Не хмурься! Ты красивый мальчик – тебе идет улыбка на лице, так что не мрачней. Чмок, милый, увидимся еще, и…

Конец фразы вышел смазанным – Люц вскрикнул от боли, руками подтягивая простреленную ногу. Затем оттолкнулся от рифа, неловко поплыл. Прозрачная вода замутилась от облачка крови – из раны не переставало хлестать. Не добраться ему до Липы: через полчаса максимум истечет до полной потери сил, если не перетянет. Да и не дойти туда без обуви, без воды и еды, с раздробленной голенью – смерть будет долгой и мучительной. На что он надеется?

Впрочем, долгая смерть ему грозит лишь в теории – Макс не верил, что он достигнет противоположного берега.

И он не ошибся.

Анфиса сегодня была не в духе: день не заладился. Поначалу ей пришлось переться хрен знает куда, соблазнившись звуками интригующей возни и притягательным запахом крови. Но вместо вкусных вещей она нашла пару мелких человечков, которые, засев на скале, зачем-то лупили по воде палками, обмотанными тряпками. Попытавшись до них достать, она больно стукнулась носом о камень. Потом ей помешали схарчить бессовестного пацана, осмелившегося заниматься водолазными работами в ее угодьях. Пару раз ее избили с палубы корабля, и она ничем не смогла на эту несусветную наглость ответить – такая громадина ей не по зубам. Пришлось держаться подальше от этого бамбукового уродца, пожелав его экипажу как можно скорее утонуть. Попытка немного перекусить рукой Эна тоже не увенчалась успехом – вместо сладкого мяса и хрустящей косточки она ухватила высушенную до каменной твердости деревяшку.

Анфиса не подвела ожиданий Макса: после всех сегодняшних неприятностей она была столь раздражена, что напала на Люца, не дав ему отплыть от рифа и на десяток шагов. Кинулась сразу, из глубины, черной торпедой.

Люц обреченно заорал, заметив ее в последний момент. Замолотил руками по воде, спеша одновременно и развернуться, и оттолкнуть от себя зубастую. Челюсти сомкнулись, заработали, перетирая попавшее между клыками в кровавую труху. Затем рывок головой – и величавый отход в сторону. Добыча никуда не денется – она неуклюже барахтается в нескольких шагах от рифа, вода вокруг нее стремительно темнеет.

Макс, глядя сверху на эту сцену, оцепенел: акула, или, наверное, правильнее ящероакула (хотя кто его знает, как такую тварь надо называть?), посмотрела ему в глаза. Взгляд ее был холодным и удивительно умным. Будто у пса. Вовсе не рыбий. Она уставилась на него оценивающе – подсчитывала, сколько в нем килограммов мяса и костей. И при этом что-то торопливо пережевывала. Видимо, не может хватать помногу и глотать большие куски, вот и торопится. А в промежутке между расчленением Люца решила поближе изучить потенциальную добычу. Даже из воды немного высунулась.

Заметил по бокам головы вдавленные отверстия ушей. Акула умеет слушать. Поднимая револьвер и неотрывно глядя в глаза хищницы, Макс громко, разделяя каждое слово, произнес:

– Людей! Есть! Нельзя!

И потянул за спусковой крючок.

Грохнул выстрел, пуля угодила Анфисе под левый глаз, выбив кровавый фонтанчик. Никогда прежде никому из людей не удавалось повредить ее шкуры, а другие здешние обитатели обходили ее стороной. Она привыкла к непривычной пище и легкости ее добычи. У нее не было конкурентов возле буя – она отвыкла бояться. От боли и неожиданно вернувшегося страха хищница вынеслась из воды, подставив брюхо под второй выстрел. Упав, развернулась, побитой собакой бросилась прочь – подальше, поглубже. Чтобы не достала двуногая вкусная букашка, внезапно превратившаяся в смертельно опасную тварь.

– Браво, – негромко донеслось снизу.

Опустив голову, Макс содрогнулся. Люц все еще был жив – лежал на мелководном уступе под скалой. При нападении Анфисы он пытался оттолкнуться от нее руками, и хищница отхватила ему обе. Как он смог добраться до берега, непонятно – искалеченный, потерявший много крови, с единственной непострадавшей конечностью. Садист и тварь, каких поискать, но нельзя не признать его силы – как физической, так и духа. Неудивительно, что он получил такую власть над людьми: одной жестокостью подобного не добиться.