Рай беспощадный

– Мелких легко, да только они не нужны никому – в них есть нечего, а возни с ловлей и чисткой много. А крупные – хитрые как собаки, трудно их брать. И не забывай, что еще норму надо будет успеть выполнить. Ладно, раз пока ничего не требует, то можно забыть. Как слово скажет, так ясно станет.

– Жора, мне надо будет дождаться Леру. На дальний буй можно как-нибудь вернуться за ней? Она ведь тоже должна здесь появиться.

– И что ты там пить будешь в ожидании? Мочу? Или морскую воду? А диксы? Забудь, на дальнем буе в одиночку и дня не протянуть. Когда экспедицию посылали, с ней двенадцать водоносов шло – у каждого за спиной корзина с орехами, водой заполненными. Еще шестеро несли два плотика разборных – чтобы груз на них через воду переправлять. Туда нет троп, чтобы все время по суше или мелям шагать. Так они и продвигались, нычки по пути делая, чтобы на обратном пути выпить. Как дошли, так день провели, ночь переночевали, утром немного полазили – и назад. Когда сюда подходили, воды уже ни капли не оставалось – во рту у всех пустыня раскаленная была. К ним, правда, я прибавился, но много ведь не выпью. Ты понял? Восемнадцать человек туда шло, и всего на два дня хватило припасов. Там ни есть, ни пить нечего, а принести с собой много не получится – рюкзаков нормальных нет, а идти трудно. Так что забей.

Макс упрямо покачал головой:

– Ты не понял – я должен.

– Да понял я! Понял! Любовь у вас! Это я и раньше знал!

– Да нет… то есть да. Слушай, она плавать не умеет. Точнее, умеет, но очень плохо. Если, как я, упадет вдали от берега, то в одежде… Жор, я ее дождаться должен.

– Ты меня вообще слушаешь?! Как ты без воды собрался там ее караулить?

– Придумаю что-нибудь. Время ведь, как я понял, еще есть. Месяца два должно быть. Наверное…

– И что ты придумаешь? Забей лучше! Не факт, что она вообще прилетит: ведь не все сюда добираются. И на дальнем буе разбрасывает народ сильно – некоторые над рифами оказываются и разбиваются насмерть. Ночью тоже можно попасть – в такое время вообще ничего не увидишь. Шансов помочь ей у тебя нет. Почти нет. А если и вытащишь ее как-нибудь, то что дальше?

– Ну… вернусь сюда.

– А куда ты денешься – вода ведь только здесь. Приведешь, и что? Тебя по возрасту к простым ребятам определили, теперь твоя судьба – пахать. Ниже тебя только мелкие, но это ведь совсем дети – с них спрос другой. Тот же Рыжий возьмет и заберет твою Леру себе.

– Это как заберет?!

– А просто. Скажет, что ты за шлепки ему должен, и заберет.

– Здесь что – рабство?!

– Да не, тут правильно все. Как в летнем лагере: старшие отдельно от младших, только без вожатых и столовой. Вот и получается, что старшие живут получше. Думаешь, она возражать будет? Кто ты – и кто он! Видел Ленку эту? Белая как мел. На солнце вообще никогда не бывает – сидит в штабе днями, носа не высовывая. Там ведь хорошо – холодок, приятно. Воды полно ледяной, еды разной, лучшие вещи там, устроено все удобно. А ты будешь жить в шалаше уродском, на песке ночевать. Зачем Лерке такие женихи нужны? А когда Бизону на глаза попадется? Ему светленькие нравятся очень – вот такие, как она. Даст Ленке отставку и себе заберет, не спрашивая согласия. Даже у Рыжего не спросит – тот и пикнуть не посмеет. И никто не посмеет. Потому что здесь главнее него никого нет, а ты сейчас вообще никто. Он когда выпьет, совсем дурак становится и за слово, поперек сказанное, может так отметелить, что почки с мочой вытекут. Перед тем как меня сюда занесло, он убил одного парня только за то, что тот орех кокосовый втихомолку заточил. Кто-то стукнул, и Бизон его забил. Кулаками.

– И почему вы такое терпите?! – удивился Макс. – Вас ведь много!

– Да? И что? Ты видел Рыжего? Ему больше двадцати лет. Бизону все двадцать семь, говорят. И остальным его ребятам под столько же. Все неслабые – сплошные бугаи. Они наши солдаты. Понимаешь?

– У вас своя армия?

– Вроде того. Без них никак – если что, то они за всех отдуваются. Дерутся. С полгода назад готы появились, так наши отбились, но три покойника было. Один сразу помер, двое мучились долго – докторов ведь нет. Опять же – диксы. От них защищают. И новичков в карантине тоже они выдерживают, а это занятие очень противное. Получается, не зря они ни хрена не делают, пока все пашут: когда до горячего доходит, тогда начинается их работа. Ну и, конечно, положение у них особое из-за возраста. Будь нам по сорок, а им по сорок пять, то разницы вроде и нет, а когда тебе семнадцать, а им двадцать два, то совсем другое дело. Сила за ними приличная – самые крепкие наши ребята. Тем более что у них оружие кое-какое есть. И беспредела у них не уважают. У того типа, которого за кокос Бизон забил, и до этого косяков хватало, вот и напросился. Суда у нас нет, тюрьмы тоже нет – сразу все решают. Так что не задавай больше глупых вопросов. Тут, может, и не всегда все красиво, но иначе не получается.

Макс остановился, произнес с укором:

– Жора, из того, что ты говоришь, я одно слово из десяти понимаю.