Рай без памяти (илл. А. Иткина)

Я всегда удивлялся парадоксам, которые все время порождала эта искусственно созданная жизнь. Отсутствие телефонной связи, например, ограниченной, какой-нибудь сотней номеров в городе с миллионным населением, с каждым годом создававшее все растущие неудобства, стало истинным благом для организаторов восстания, позволившим засекретить его до самой последней минуты. Наличие телефона дало бы возможность любому полицейскому или обывателю-прохвосту предупредить власти о замеченных им каких-нибудь подозрительных, с его точки зрения, явлениях. Но в Городе по телефону общались только члены Клуба состоятельных или полицейская периферия со своим городским руководством. Даже в Майн-сити телефон был только у коменданта и его заместителей в отдельных рудничных секциях.

После полудня все периферийные телефонные пункты были уже в руках повстанцев, а въезды в Город контролировали уже не полицейские, а рабочие патрули в галунных мундирах. Полицейские заставы были захвачены даже не в первые часы, а в первые минуты восстания. Стил по телефону с моей заставы у выхода из континуума сообщил, что автоматчики Фляша уже снимают полицейские патрули по всей продтрассе. Не имеющие огнестрельного оружия лучники отдельной колонной движутся к Городу. Он интересовался, скольких мы сможем вооружить по прибытии на место.

Сотню, не больше, — подсказал мне сидевший рядом Томпсон.

Есть же оружие на центральном складе, — горячился Стил.

Любая акция в Городе сейчас преждевременна. Все развернется к вечеру. Очищайте окрестности, не спешите.

Где Минье? — спросил я, вспомнив о своем преемнике на заставе.

Кому нужен его труп? — кричал Стил. — Я не могу задержать лучников.

Томпсон, не спавший всю ночь, устало махнул рукой: пусть дойдут до заставы.

Вы помните Робина Гуда? — спросил я.

Нет, — сказал он и зевнул. — Разрешите, вздремнуть по-стариковски. Разбудите, если понадобится.

Я остался командовать парадом. Мартин распоряжался омнибусами в Майн-сити. Фляш объезжал заводы, формируя отряды «коммунаров». Где-то в глубинах памяти он зацепил это слово и настоял на присвоении его вооруженным рабочим группам. Хони Бирнс, мой скаковой тренер — тоже член штаба, — командовал конниками-связными, поддерживавшими сообщение между очагами восстания. Он сидел внизу за конторкой портье и отдавал распоряжения входившим и выходившим наездникам. Когда возникала необходимость, я спускался к нему и сообщал, куда нужно послать нарочного.

Не забыл Макдуффа? — вздыхал он. — Какого коня сгубили!

Сгубил его Бойл во время одной неосторожной поездки не то на заставу, не то в Майн-сити. Узнавший об этом Хони Бирнс перестал разговаривать со всеми знакомыми полицейскими. Он не здоровался с ними, не подавал руки и отворачивался при встрече. За это его сослали в Майн-сити, откуда совсем недавно вызволил Оливье.

Кстати, Оливье аккуратно позвонил в десять.

Все в наших руках,— начал он без преамбулы.— Обошлось почти без жертв: какие-нибудь два десятка убитых и раненых. Тяжелых радений нет. Зато блок-боссы, информаторы и пытавшиеся сопротивляться охранники уничтожены полностью. Остальных без оружия и мундиров погнали в лес.

Почему без мундиров? — поинтересовался я.

Мундиры переданы авангардным группам, предназначенным для штурма товарной станции и Си-центра. Есть кое-что и для вас, лейтенант, — лукаво присовокупил Оливье. — Звонил Корсон Бойл. Спрашивал вас. Я ответил, что вы еще с утра выехали в Город. Минут десять назад он звонил опять, явно чем-то недовольный или встревоженный.

Я пожал плечами: для себя, не для Оливье.

Что он мог узнать? Ничего. Где Мартин?

Командует автоматчиками, выехавшими на омнибусах.

А Джемс?

Повел безоружных на соединение с лучниками, наступающими вдоль продтрассы.

Успеете задержать?

Нет, конечно. А что? — встревожился Оливье.

Я вздохнул: еще одна порция «робин гудов».

Безоружные не должны появляться в Городе, пока не будут захвачены все опорные полицейские пункты. Пусть, прочесывают периферию, — повторил я приказ Томпсона.

Попробую связаться, — подумал вслух Оливье. — Пошлю верхового.

Мы могли говорить свободно, не опасаясь последствий: телефонная станция к этому времени была уже занята «коммунарами» Фляша. Но после нашего разговора телефон замолчал, и я грыз ногти, представляя себе, что может произойти, когда несколько сот голодных людей, не знавших до сих пор никакой другой дисциплины, кроме дисциплины страха, ворвутся в Город, требуя оружия, да ещё когда на улицах повсюду шумит пьяная ярмарка и ливнем льется сидр и вино, «Запирайте этажи, нынче будут грабежи!» Я уже тянулся разбудить Томпсона, но все еще медлил. Пусть поспит. Что мы сможем сделать у телефона, когда неизвестно, где Фляш, где Стил, где Мартин, где Оливье, когда приказ о задержании лучников отдан уже на все въездные заставы. Но устоят ли они против толпы напирающих «тилей уленшпигелей»?

Наконец телефон зазвонил опять. Я жадно схватил трубку.

О’кей, — сказал знакомый голос, — Мартин докладывает.

«О’кей, о’кей»! — передразнил я его. — Где пропадал? Откуда говоришь?