Рай без памяти (илл. А. Иткина)

Тольки с нами не было. Он сидел у стола, положив голову на руки, и никак не реагировал на наше возвращение. Даже о Джемсе не спросил.

─ Толя, — сказал я по-русски, — ты все равно бы вернулся домой без нее.

Он посмотрел на меня сухими, без слез, ненавидящими глазами.

─ А ты спроси: вернулся бы я вообще?

─ Тебя бы вернули. Мы здесь гости, Толя. Расставанье неизбежно.

─ Но не такое.

─ Анохин, — позвал меня Зернов из соседней комнаты, — оставь его. Он все поймет без нашей подсказки.

Мы перешли на английский язык.

─ Я не верю Этьену, Дон.

─ Я тоже.

─ Если найдут Джемса, найдут и подпольную типографию. И наоборот. Этьен не пойдет на это.

─ У него не будет выхода. Убийство Фронталя — повод к репрессиям. Галунщики жаждут крови.

─ Фронталь — пешка, — сказал я.

─ Жертва пешки обещает атаку. А с Этьена потребуют взнос.

─ Гибель Джемса — это гибель газеты.

─ Нет, — сказал Зернов.

─ Нужна новая типография.

─ Она есть.

─ А редактор?

─ Есть и редактор.

─ Кто? — заинтересовался Мартин.

─ Ты.

─ Злая шутка, Борис.

─ Я не шучу. Ты в резерве, запомни. А потом, обыск еще не начался.

─ Но Зернов ошибся. Обыск уже начался. К нам в дверь без стука ворвались четверо полицейских с автоматами наизготовку.

─ Руки! — крикнул ближайший.

─ Все, кроме меня, подняли руки.

─ А ты? — Он чуть не ткнул меня автоматом,

─ Болван, — сказал я. — Формы не видишь?

─ Стреляю.

─ Попробуй.

─ Погоди, — сказал кто-то за ним знакомым голосом. Оттолкнув автоматчика, вышел Шнелль. — Ты? удивился он. — Что ты здесь делаешь?

─ Живу.

─ В «Омоне»?

─ Об этом сказано в моей личной карточке.

─ А эти кто? — Он кивнул на стоявших с поднятыми руками товарищей.

─ Мои друзья. Одного ты, наверное, знаешь.

Я показал на Тольку.

─ Толли Толь? — Шнелль растерялся.

─ Личный гость Корсона Бойла, — прибавил я.

─ И убери своих дураков.

─ Отставить! — закричал Шнелль сопровождавшим его галунщикам. — Везет тебе, Ано, — заключил он загадочно и вышел, не прощаясь.

Дверь захлопнулась. Мартин тотчас же открыл ее.

─ Зачем?

─ Хочу знать, что происходит в отеле.

А «Омон» гудел, как воскресный рынок. Кто-то бегом проскочил по коридору. Кто-то кричал. Где-то громыхнули выстрелы. Стучали по лестницам подкованные солдатские сапоги. Кто-то совсем близко тоненько взвизгнул: «Не смей бить! Не смей!» Зазвенело разбитое стекло.

Еще одна автоматная очередь, и грохот сапог на лестнице в холл. И хриплый крик в нашем коридоре: «Проходи, проходи: здесь уже были!»

«Омон» постепенно затихал. Звуки гасли в портьерах, перинах, коврах. По грохотавшим коридорам и лестницам разливалась пугливая тишина.

─ Пойду понюхаю, — сказал Мартин и выскользнул за дверь.

Через полчаса он вернулся. За ним шел старик с зонтиком, мокрым от дождя.

─ Разве на улице дождь? — спросил я.

Вопрос прозвучал глупо, потому что всех интересовал гость, а не его зонтик. Старик выпрямился и улыбнулся. Очень знакомой была эта улыбка.

─ Фляш! — обрадовался я.

─ Тссс... — остановил меня гость, — не так громко. Считайте, что я постарел на десять лет, и не узнавайте. А дождь, между прочим, идет.

─ Как вы прошли сюда? — удивился Зернов. — Патрули повсюду.

─ Старик с мокрым зонтиком всегда может зайти в лавочку. А из одной в другую, не выходя на улицу. Из соседней, между прочим, можно пройти в здешнюю гардеробную. Швейцар в таких случаях закрывает глаза.

─ Этьен знает о вашем приходе?

─ Все то, что он знал, он уже выдал.

─ Я вас предупреждал.

─ И я, — сказал я.

Фляш смущенно погладил фальшивые баки.

─ И счетные машины иногда ошибаются. Все ему верили.

─ Джемс внизу? — спросил я у Мартина.

Мартин отвернулся.

─ Джемс уже на пути в Майн-сити, если только остался жив, — проговорил Фляш с такой горечью, что мы только сейчас поняли, как тяжело переживает он новый провал.

─ Что-нибудь уцелело?

─ Все вывезли — и шрифт и бумагу.

─ Как же они нашли? Мы загрунтовали все стыки.

─ Всегда найдешь, если знаешь, где и что надо искать.

─ Газета выйдет,— сказал Зернов.

─ Знаю, — усмехнулся Фляш, — я даже успел поговорить с ее новым редактором.

По коридору за стеной знакомо застучали тяжелые сапоги. Одним прыжком Фляш очутился на подоконнике.

─ Окно выходит в переулок. Под нами балкон. Все уже освоено, — сказал он тихо. — Задержите его, если это за мной.

В дверь постучали. Я открывал медленно-медленно, умышленно возясь с замком.

─ Ключ не поворачивается. Минутку.

За дверью ждали. Кто? Дольше тянуть было нельзя, и я, выпятив расшитую золотом грудь, открыл наконец дверь.

У входа стоял галунщик.

─ Лейтенант Ано? — вежливо спросил он.

Я важно кивнул, хотя и не был лейтенантом. Когда это меня произвели?

─ Войдите, — пригласил я его.

Что еще можно было сказать — я попросту тянул время.

Но он даже не вошел в комнату.

─ Поторопитесь, — козырнул он. — Вас ждут, лейтенант.

Бессмысленно было спрашивать, кто меня ждет в этот безумный, безумный день. Но я не торопился, я еще пошел к окну.

─ Порядок, — шепнул Зернов. — Ушел благополучно.

─ Слава богу, — сказал я по-русски.

─ Какому? Христианскому или буддийскому?

─ Все равно. Меня тоже коснулась его десница. Становись во фрунт, Боря. Я уже лейтенант.

─ И лейтенантов здесь ставят к стенке.