Рай – это белый конь, который никогда не потеет (ЛП)

Мне было восемнадцать лет. Однажды вечером мы пошли в «Якорь», и я там пел. Меня уже знали и поэтому просили спеть каждый раз, как я входил в танцзал, постоянно. В тот вечер я был со своими друзьями с улицы Глюка, достаточно крепкими, все как один. Помню, что мы пришли часов в двенадцать-час ночи. В перерыве между танцами один тип поднимается и идет из глубины зала ко мне. Мы сидели в креслах и глазели по сторонам, как все парни, когда они рассматривают девушек. Тот тип остановился прямо напротив меня. Я даже помню, что это был красивый парень в синем пиджаке и со шрамом на лице. И говорит: «Ты, свободен в субботу?» Тогда, прежде чем ответить, я посмотрел на него и взглянул на своих друзей, как бы спрашивая: «Ну, если даже и свободен?». Потому что тогда была такая атмосфера, когда на танцах существовало соперничество между одним районом и другим, между одной компанией и другой. И отвечаю: «Ну, может, и свободен, смотря для чего». А он: «Тогда окажись в четверть десятого вечера перед «Святой Теклой»». Я, когда он это сказал, был готов рассердиться. Потому что он мне как будто приказывал. Затем я подумал: «Однако, он не из трусливых! Прийти и разговаривать в таком тоне, когда кто-нибудь может подняться и начать драку». И в самом деле, мои друзья были уже готовы, но, естественно, ждали случая. Я сказал: «Я-то могу оказаться, но зачем?» И он: «Видишь ли, потому что ты очень здорово поешь». И наступило облегчение. Все расслабились, расслабились в своих креслах, да?, как бы говоря: «Ладно. Тогда ладно». И я ответил: «Спасибо». И он: «Нет, ты не должен благодарить меня, благодари себя. Я хочу привести тебя в это заведение, где есть экзистенциалисты, где играют джаз. Однако, рок-н-ролл уже появляется, а ты первый в Италии, кто работает в этом жанре. И я думаю, что, - продолжает он, – может, ты и не знаешь, но через пару лет, ты пробьешься, станешь настоящей звездой». Я ответил: «Ну, мне нравится эта новость. Я, две минуты назад, не хотел идти в «Святую Теклу», но теперь точно пойду». «Ах, - говорит он, - да, я знаю, что ты придешь. Увидимся в четверть десятого». И он ушел, сказав: «Привет!». Он был типом, который, я бы сказал, держался как я. Только я начал двумя годами раньше.

В следующую субботу я пошел в «Святую Теклу». Он уже был там и, естественно, знал всех. Это было место собрания экзистенциалистов. Спускались в черный зал, где три оркестра играли в течение недели по очереди. Это был «Original Jazz Ламбро», потом «Rocky Mountains», которые потом стали «Чемпионами» Тони Даллары, который уже пел с ними. Диски не выпускал, но пел. И были там все бугисты. На стенах там, к примеру, были биде, выступающие наружу, ночные горшки в качестве плафонов и так далее и тому подобное. Эх, в общем, это было заведение, на которое даже добропорядочные люди приходили взглянуть.

Я спустился туда, и он шел все время впереди. Я не знал ни кто он есть, ни как его зовут. Я слышал, как иногда упоминали о «Святой Текле», потому что говорили, что там, если кто-нибудь из выступающих не понравится, его легко могут закидать помидорами. Что даже склонны к насилию. Я же их нашел добродушными, беспечными и даже простыми.

В зале были бугисты, которые выступали со своим номером. Он, тот, что со шрамом, пошел прямиком к оркестру, которым оказались «Rocky Mountains», подошел к гитаристу, которым был в то время Бруно Де Филиппи. Я видел, пока шел позади него, что все люди, одетые в свитера, джинсы и рубашки черного и других цветов, спрашивали или делали такой знак рукой, как бы говоря: «А это кто?». И он отвечал: «Подожди и увидишь». Достаточно было одного жеста. Он подошел к гитаристу и сказал: «Слушай, Бруно, пусть он споет. Это круто». Тогда Бруно ответил: «Ладно, сейчас, номер закончится. Нам нужно доиграть, а потом пусть он поднимается сюда».

И вот, после окончания выступления я поднялся на сцену. И он мне говорит: «Что будешь петь?» «Рок». «Рок?! Но он еще не дошел до Италии». «Ну да. Но я уже пою». «А что будет за песня? Типа блюза?» «Я не знаю, блюз ли это». И он: «А в какой тональности ты поешь?» «А что такое тональность?» Тогда он говорит: «Ничего. Будешь петь высоко или низко?» «Эх, не знаю, сейчас попробую». Я попробовал, так, тихо-тихо, не в микрофон спел: «Дан». А он: «Ты должен будешь начать с этой ноты». И я: «Дан-дан-дан-дан». «Да, так, кажется, будет хорошо». «Тогда я начинаю?» «Да, поехали!» Я запел. Публика была немного рассеяна, даже не заметила, что я вышел на сцену. Я запел в микрофон и исполнил «L'orologio matto». И там тоже был огромный успех.