Рай и ад. Книга четвертая. Рассказы перенесших клиническую смерть

Потом я аккуратно пыталась расспросить про эту самую книгу мертвых, но на эту тему со мной никто не хотел говорить. Я спрашивала у них что, если они ее так тщательно охраняют, значит, кто-то пытался ее у них похитить, уничтожить. Я получила недовольный утвердительный ответ, но никто ничего не сказал.

Потом я спрашивала, что ведь хоть когда-то в истории должен же был быть такой случай, что кому-то удавалось похитить свое имя из этой книги. И тут тоже получила, как бы, недовольный утвердительный ответ. Но сказали, что это практически невозможно. Что тень имени все равно остается. После этого собеседники ушли, не желая отвечать вообще ни на какие мои вопросы. Они оставили меня с такими мыслями, что я все равно должна стать той, которая это сделает. У меня тогда зародилась эта мысль, что мне нужно найти какой-то способ.

Но долго оставаться со своими мыслями мне не дали. Ужас того места поражал жестокостью, какой-то беспощадностью не только к грешникам, мучившимся там, но и, в общем, к самим бесам. Им там тоже нелегко живется. У там есть какие-то системные иерархии, и они тоже за все жестоко наказываются. Даже избиваются так, что какой-то скулеж стоит.

В первую очередь, конечно, за некачественно выполненную работу. Да за все, просто за плохое настроение начальника. А многие грешники в таких местах, что за определенный грех они уничтожаются все определенным способом. Как-то вот все вместе. И так, что их тела, как в фильме ужасов, разлетаются на кусочки, а потом за секунды собираются в единое тело. Или, например, испепеляются, и за секунды снова их прах собирается в плоть.

Многое, что мне показывали, касалось меня, моей семьи, моих ближних. Вот расскажу один пример. Меня подвели к такой огромной яме, и с таким отвращением говорят, что тут у них сидят особо мерзкие люди. Что это какое-то особо мерзкое место. Что даже у них так не поступают, как поступили вот эти души. Они плевались и смотрели с таким презрением на них. Мне даже стало интересно, что такого гадкого сделали эти люди.

И показывают. В яме сидят те, кто убил детей. Но не абортом, не маньяки, а вот уже родившихся деточек. Вот, например, с самого края ко мне сидела женщина-врач, которая не оказала помощь ребенку потому, что у нее была пересменка. Ребенок умер.

Дальше сидела мать, которая задушила своего собственного ребенка такой маленькой, красивой подушечкой, потому что считала, что ребенок мешает ей жить той жизнью, которая ей нужна. Ну и много других жизней, историй. Все разные. Были люди, которые стояли перед выбором в каких-то ситуациях — чей ребенок умрет: свой или чужой. И была даже мать, которая заспала ребенка. То есть, по сути… она виновата — не виновата…

И мне сказали, что и я буду той, которая за искупление вот этого отвратительного греха будет молиться вот за таких людей. Я на тот момент удивилась: «кто, я? Я за себя-то толком молиться не умею!» Но это оказалось правдой. К сожалению, это грех моего рода. У меня в семье были женщины, которые жестоко убили дите. Узнав, я пролила много слез, ревела. Ребенок, он же как Ангел, безгрешный, ни в чем неповинный. Но вот так получилось, и остается только всю жизнь отмаливать.

Потом все ушли, и я осталась возле этой ямы. Когда меня спросили, почему я не следую далее за своими провожатыми, я ответила, что как почему, я сижу и жду, как сейчас будут мучиться души. В духе того места, наверное, уже привыкнув к той жестокости ада, я уже представляла их всевозможные мучения. Что яма начнет заполняться кровью младенцев, или у них будут лопаться руки, живот, и они сами.

В общем, я ожидала всего, что угодно. Что их настигнет какая-то очень жестокая кара. Но ничего не происходило. И на мое удивление, мне сказали, что с них и того достаточно, что они сидят и мучаются в яме.

Потом я там еще видела такое маленькое серенькое каменное здание. Ну, как здание, внутри оно выглядит как маленькая комнатка, и я вообще не понимаю, как там помещается такое огромное количество народа. И в одном конце вот этой комнатки сидел бес и курил. И он выпускал огромные клубы дыма так, что не было вообще ничего видно, а все стоявшие в этой комнатке начинали кашлять, начинали задыхаться.

Об некоторых тушили сигареты, издевались очень. Это страшное зрелище очень. Там мучили тех, кто при жизни курил. Причем многие даже не знали, что это грех, просто бывало так, что в семье было принято — все поколения мужчин курили. То есть, это считалось нормальным.

Неподалеку было еще такое же каменное здание с двориком. Люди в таком страшном виде выходили во дворик, облизывали стены. Они были в состоянии постоянного похмелья. Их мучила жажда, они выглядели ужасно. Там мучают тех, кто пил при жизни.

Из того, что мне еще прямо ярко запомнилось. Меня подвели к такому огромному котлу, просто гигантски огромному, и говорят: «смотри!» Я туда смотрю, а там дым. Я ничего не вижу, потому что и вокруг котла, и везде дым, такой, что ни зги не видать. Они говорят: «все равно смотри!»