Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Знания Дезмонда о танцах были широки и разнообразны. Он видел, как двое мужчин танцевали на доске, поставленной между двумя бочками, пока один из них не падал. Наблюдал уходящие корнями в Африку танцы рабов, когда негры выделывали замысловатые коленца под аккомпанемент трещоток, сделанных из костей какого-нибудь животного, или скрежещущих железок, скрепленных вместе. Плантаторы обычно запрещали рабам пользоваться барабанами, так как опасались, что с их помощью негры смогут передать друг другу тайные сигналы с призывами к бунтам или поджогам.

Дезмонд давно мечтал приобрести портрет Томаса Д. Райса, великого белого актера, который в начале века восхищал публику выступлениями в образе своего чернокожего персонажа Джима Кроу. От каролинцев, побывавших на Севере, он слышал рассказы о скандально известных «трясущихся квакерах» и об экстатических танцах негритянских любовников, ставших танцами целого религиозного направления. Во время богослужения квакеры сначала вставали рядами друг против друга и, ставя одну ногу перед другой, совершали медленные вздрагивающие движения, призывая таким образом трепетать перед Господом и получить путь к спасению; а потом, образовывая три или более концентрических круга один в другом, поворачивались в противоположных направлениях, что должно было в их представлении изображать мироздание. Дез знал всю вселенную американского танца, хотя своим ученикам говорил, что любит только те, которым их учит.

Его вселенная разбилась с первым пушечным выстрелом по форту Самтер. Дез сразу записался в «Стрелки Пальметто», отряд, созданный его лучшим другом капитаном Феррисом Бриксхэмом. Из восьмидесяти человек, вступивших туда в самом начале, в апреле этого года в живых осталось лишь трое, после того как генерал Джо Джонстон окружил остатки армии конфедератов возле Дарем-Стейшн в Северной Каролине. В ночь перед капитуляцией какой-то сержант-янки с четырьмя своими солдатами схватили Деза и Ферриса, когда те искали пропитание, и жестоко избили их до потери сознания. Дез выжил, Феррис умер у него на руках через час после того, как офицеры сообщили о капитуляции. У Ферриса остались жена и пятеро маленьких детей.

Озлобленный, Дез Ламотт вернулся в Чарльстон, где его восьмидесятипятилетний дядя сообщил, что Салли Сью умерла в январе от пневмонии и постоянного недоедания. И как будто всего этого было недостаточно, весь род Ламоттов еще и опозорили члены другой семьи, жившей на берегах Эшли. Этого Дез уже не смог вынести и очень серьезно заболел. Почти целый месяц он провел как в бреду и ничего не мог вспомнить из того времени. Ухаживали за ним пожилые родственники.

И вот теперь он ехал на муле через солончаки, надеясь найти своих старых клиентов из прошлого или людей, кто мог в это тяжелое время позволить себе оплатить уроки для своих детей. Но никого не нашел. За ним ковылял его босой пятидесятилетний слуга, страдающий от артрита негр Джуба; у рабов это имя означало «музыкант». После войны Дез подписал с Джубой пожизненный контракт о персональной службе. Джуба был до смерти напуган новообретенной свободой, обрушенной на него легендарным Линкумом, и с готовностью поставил крестик на бумаге, которую не мог прочитать.

Джуба шагал в лучах солнца, положив одну руку на круп мула, на котором ехал человек, одержимый только двумя стремлениями: снова вернуться к любимой профессии, отнятой у него янки, и отомстить любому из тех, кто был виноват в его бедах, бедах его семьи и его родины.

С этим человеком и предстояло встретиться Куперу Мэйну.

Через впадину в солончаке лежал настил из желтых сосновых досок шириной тридцать дюймов, иначе здесь было ни пройти, ни проехать. Когда Купер заехал на него и продвинулся немного вперед, на другой стороне показался какой-то несуразный тип верхом на муле, в сопровождении угрюмого чернокожего раба.

На сухом холмике, футах в двадцати от переправы, лежал аллигатор, греясь на солнышке. Аллигаторов в прибрежных солончаках хватало. Этот был взрослым – двенадцать футов в длину и весом фунтов пятьсот. Потревоженный людьми, он скользнул в воду и затаился, только глаза без век торчали над водой, выдавая его медленное продвижение в сторону настила. Иногда аллигаторы могли быть опасными, если чувствовали сильный голод или угрозу от другого животного или от человека.

Купер его заметил. Он боялся аллигаторов, хотя видел их с самого детства. Иногда в ночных кошмарах ему снились их челюсти с длинными рядами зубов. Глаза подплыли ближе, Купер вздрогнул, но они вдруг погрузились под воду, и аллигатор уплыл прочь.

Молодой мужчина с рыжей эспаньолкой показался Куперу смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его видел. Вдруг он услышал с другого конца настила громкий голос:

– Уступите дорогу!

Раздраженный жарой, Купер начал было:

– Не вижу причины…

– Повторяю, сэр, уступите дорогу.

– Нет, сэр. Вы дерзки и самоуверенны, и я вас не знаю.