— Не надо мне рассказывать о вечной любви. Только не в случае с парнем, который только что бросил свою предыдущую девушку. И наша обворожительная Кура тоже оставила своего Тиаре, как ненужную рубашку. Да, я знаю, тебе это на руку. Но если эти двое в конце концов сойдутся, я не стал бы сразу говорить о любви. Не считая того, что пишет о нем Флёр…
— Да? — переспросила Гвин. — И что же она пишет? Что такого ужасного он сделал? Уильям из хорошей семьи, образован и, судя по всему, интересуется культурой, именно поэтому он привлек внимание Куры. А то, что он восхищался фениями… Боже мой, любому мальчишке хочется поиграть в Робин Гуда.
— Но не каждый пытается взорвать шерифа Ноттингемского, — упрямо заметил Джеймс.
— Он ведь не сделал этого. Он позволил впутать себя в дурную историю, это я признаю. Но именно тебе следовало бы проявить понимание.
— Ты имеешь в виду мое прошлое? Когда я был угонщиком скота? — уточнил Джеймс. Впрочем, этот аргумент уже давным-давно перестал выводить его из себя. — Как бы там ни было, я никогда не воровал не у
Гвинейра допила остатки виски и протянула Джеймсу бокал. Нахмурившись, он наполнил его во второй раз.
— За Куру я не боюсь… — сказала Гвинейра.
Тут Джеймсу следовало признать ее правоту. Если бы речь шла не об Уильяме, он бы, наверное, скорее переживал за молодого человека.
— Она его удержит, пока будет хотеть этого. И… боже мой, Джеймс, взгляни на это объективно. Допустим, он бросил бы не Лейни, а какую-нибудь другую девушку. Допустим, ты бы об этом ничего не знал. Тогда… — Она нервно взяла в руку бокал.
— И что тогда?.. — переспросил Джеймс.
Гвин глубоко вздохнула.
— Тогда ты сказал бы, что его послало нам само небо! Джеймс, английский джентльмен, который наилучшим образом впишется в здешнее общество… ты же знаешь людей. Даже если всплывет история с покушением, они сочтут его еще интереснее. И он родом с овечьей фермы. Он с удовольствием переедет сюда. Мы могли бы взять его на работу. Рубен считает его способным. Может быть, однажды он станет руководить фермой, рука об руку с Курой, — Гвинейра говорила почти мечтательно. По завершении ее разговора с Уильямом, состоявшегося после полудня, Гвин осталась вполне удовлетворенной, потому что молодой человек, который произвел на нее хорошее впечатление еще в Квинстауне, показался ей идеальным союзником.
— Гвин, девочка не развернется на сто восемьдесят градусов, став миссис Мартин! — заметил Джеймс.
— А что ей еще остается? — резко заметила Гвинейра. — Если она выйдет за него замуж, то в любом случае окажется привязанной к Киворд-Стейшн. Добровольно. И крепче, чем прежде. Тогда она не сможет так просто продать ферму. И не сможет сбежать к маори и жить в хижине…
— Ты хочешь расставить для нее силки? — почти с недоумением поинтересовался Джеймс.
— Она сама себе их расставит! — заявила Гвин. — Мы же ее не спариваем. Она по собственному желанию встречается с этим молодым человеком. И если это выльется во что-то большее…
— Гвин, ей пятнадцать! — тяжело вздохнув, напомнил Джеймс. — Видит Бог, не то чтобы я особенно любил ее, но нужно же дать ей шанс подрасти…
— И воплотить в жизнь свои безумные идеи? Джеймс, если она действительно поедет в Англию и ее мечта стать певицей не осуществится, она продаст ферму, а нас, вполне возможно, отправит куда подальше пинком под зад! — Гвин уже не наливала себе, но начала нервно ходить взад-вперед по комнате. — Я проработала здесь сорок лет и не хочу, чтобы теперь все зависело от прихоти какого-то ребенка!
— До ее совершеннолетия пройдет еще шесть лет, — успокоил ее Джеймс. — А как насчет предложения Хелен отправить ее в интернат? Флёр мне писала об этом, и это показалось мне весьма разумным.
— Это было до Уильяма, — заметила Гвин. — И он представляется мне надежным выходом. Однако не забывай, что окончательно еще ничего не решено. Я не сказала ему, что позволяю ухаживать за внучкой, Джеймс. Он просто может ходить с ней в церковь…