Рай на краю океана

Леонард рассмеялся.

– Таково большинство ирландцев. И они пользуются нашей симпатией, мистер Мартин. Тем не менее ни в кого нельзя стрелять или взрывать! Подумайте о невинных людях, которым часто достается из-за их политических игр!

На это Уильям ничего не ответил; до него уже успело дойти, что он начинает вести себя неприлично.

– Значит, вы герой борьбы за свободу, мистер Уильям? – вдруг спросила Кура-маро-тини. Ее большие глаза пытались поймать его взгляд. Уильям не знал, то ли он вот-вот растает, то ли, наоборот, вырастет.

– Я бы не стал это так называть, – пробормотал он, пытаясь говорить скромно.

– Но Уильям выступал в защиту ирландской Земельной лиги, – гордо объявила Илейн, и на этот раз ее рука по-хозяйски потянулась к его руке. Под столом зарычала Келли. Собачке не нравилось, когда хозяйка прикасалась к кому-то, а если кто-то прикасался к ней, было еще хуже. – Ради арендаторов на ферме его отца.

– У вашего отца есть ферма? – поинтересовалась Гвинейра.

Уильям кивнул.

– Да, мадам. Овцеводческая… Но я младший сын, мне нечего наследовать. Теперь я сам должен заботиться о своем счастье.

– Овцы… у нас тоже есть, – заметила Кура, словно животные представляли собой какой-то надоедливый довесок.

Впрочем, от зоркой Флёретты не укрылось, что Уильям внимательно слушал, что рассказывает о Киворд-Стейшн Гвинейра.

Для Илейн сегодняшний вечер тянулся точно так же, как и вчерашний. А ведь рядом с ней был Уильям, и в таких случаях она обычно не скучала. До сих пор он всегда уделял ей внимание, отпускал небольшие шутки, украдкой касался ее под столом или мимоходом нежно гладил по руке. Но сегодня все его внимание было приковано к Куре. Может быть, не стоило так резко заявлять о том, насколько сильно ее раздражает эта девушка? И вот теперь Уильям развлекает ее. Но ведь он мог бы найти несколько нежных слов для своей любимой! Илейн утешалась мыслью, что потом она пойдет провожать его. Он поцелует ее под звездным небом, как и много раз прежде, и они обменяются парой интимных слов. Впрочем, сначала нужно будет запереть Келли. Собачка всегда сильно возмущалась, когда Уильям приближался к ее хозяйке.

Поскорее бы закончились музыкальные упражнения Куры! Как и вчера, она играла для семьи и гостей, и Уильям слушал ее, казалось, с искренним увлечением. Без сомнения, Кура играет очень хорошо; это хоть и обидно, но отрицать нельзя. А сегодня она пела ирландские песни, исключительно для Уильяма. Илейн почувствовала укол ревности.

– Подпевай! – сказала Хелен, заметив нарастающее разочарование Илейн. – Ты ведь тоже знаешь эти песни.

Илейн бросила вопросительный взгляд на Гвинейру, но та тоже кивнула.

– Это наверняка будет очень мило, – заметила она. Впрочем, Гвинейра сочла «милым» и то, как Келли подвывала игре Куры.

Илейн храбро поднялась, быстро сориентировалась и подхватила пение Куры, когда та исполняла «Sally Garden». Для Хелен это действительно звучало хорошо. Чистое сопрано Илейн гармонировало с волнующе низким голосом Куры. Кроме того, девушки смотрелись рядом очень красиво. Черноволосая экзотичная Кура и нежная светлокожая Илейн. Без сомнения, поэт Йейтс именно такой представлял себе рыжеволосую ирландскую девушку, когда писал текст этой песни. Хелен что-то сказала Уильяму, но тот, похоже, не услышал ее – настолько был погружен в созерцание девушек или, по крайней мере, одной из них.

Впрочем, Кура прервалась уже после нескольких тактов.

– Я не могу петь, ты не попадаешь в ноты, – обвиняющим тоном произнесла она.

Илейн залилась краской.

– Я…

– Там было фа диез, а ты спела фа, – безжалостно продолжала Кура.

Больше всего Илейн хотелось провалиться сквозь землю.

– Кура, это же народная песня, – вмешалась Хелен. – Не нужно так по-рабски придерживаться каждой ноты.

– Можно петь только правильно или фальшиво, – уперлась Кура. – Если бы она спела соль или даже соль диез…

Илейн вернулась на свое место.

– Пой одна! – угрюмо сказала она.

И Кура, пожав плечами, продолжила.

Илейн по-прежнему пребывала в скверном расположении духа, когда собравшиеся начали понемногу расходиться. Происшествие отрезвило всех, хотя небольшой ошибки Илейн никто не заметил. Про себя Флёретта возблагодарила небо за то, что назавтра Гвин и ее внучка переедут в другое место. А ведь она так радовалась приезду матери! Но Кура, и в этом она сумела себе наконец признаться, нравилась ей столь же мало, как и Уильям. Тут ей снова вспомнилась история с покушением. Заметил ли Рубен реакцию Уильяма?

Провожая Уильяма, Илейн тоже была погружена в свои мысли. Когда он наконец обнял ее, девушке показалось это не таким восхитительным, как прежде, а… какой-то повинностью. И красивые слова, которые он заставил себя произнести, тоже не вызвали в ней восторга.

– Эта музыка… и моя рыжеволосая любимая… Мне кажется, будто я в Салли Гарден, – Уильям рассмеялся и нежно поцеловал ее. – Эти мелодии поразительны, они возрождают для меня Ирландию.

«Вибрации…» – едва не вырвалось у Илейн, но в последний миг она сдержалась. Не стоит Уильяму думать, что она смеется над ним.