Рай-отдел

Видимо, действительно дружба. С частым и жадным животно-чугунным сексом, немногословными разговорами и иными признаками взаимной симпатии. На первый взгляд смешно и противоестественно. А если подумать — в засмертии лучше и не случается. В смысле, может и случается, но пока о том неизвестно.

…— Та, в беленькой шапочке, первая придет, — комментировал начоперот предстоящий заплыв. — Большой потенциал у данной спортсменки.

— Потенциал большой или бюст? — усмехнулась Ворона, красиво пуская дым ноздрями.

— Как будто одно другому мешает! — возмутился Вано. — Есть у нее в движениях уверенность и гармония. А уверенность и хладнокровие в спорт-состязании на первом месте.

— Физическую готовность учитывай, — возразил Игорь. — Я бы поставил на ту, что с полотенцем на загривке — у нее сложение профессиональной пловчихи.

Вера-Ника мимолетно улыбнулась — она считала себя чересчур сухощавой и имела на то основания. Худобу можно и «профессиональностью» объяснить, хотя воронью самооценку это вряд ли поднимет. Но чугунная красавица знает, что он сказал про плавчиху искренне, и что опять хочет. Игоря действительно тянуло смять пальцами ровную черту волос на затылке подруги, куснуть в шею. Потом уйти вдвоем за забор ближайшего двора, и там, игнорирую звонкие марши и крики болельщиков…

— Э, совесть поимейте! — заворчал Вано. — Физкультурное мероприятие проходит, новая чистая жизнь здесь налаживается, пионеров полно, а вы опять туда же. Давайте болеть, раз уж поспорили…

На дебаркадере пальнули из нагана, пловчихи не очень синхронно, но с энтузиазмом сиганули в воду… Первой пришла отнюдь не та фигуристая, и даже не спортивно сложенная, а маленькая шустрая девчонка в полосатой шапочке. Под аплодисменты берегов и трибун ее вытащили из воды, малышка засмущалась…

— Спорт непредсказуем, хотя и молодец девчонка, — сказал слегка расстроенный начоперот. — Слушайте, вы бы проваливали отсюда. Это самое… дисгармонируете с спортивным настроем общества.

— Да, мы, пожалуй, пойдем. Зайдем ко мне, если никого дома нет, чаю выпьем, — Игорь взглянул на подругу — та уже вставала с вытоптанной травы.

— Валите-валите! С вами рядом посидишь, сам начинаешь дуреть. Разврата в вас закачено аж до краев, как в пятилитровой банке сгущенки.

Ехидная Ворона хотела сказать абсолютно ненужное, Игорь сжал узкую ладонь, остановил.

На углу переулка он сжал узкий подбородок, поцеловал в дымные бледные губы. Девушка на миг прижалась, по телу керста мигом прошел жар раскаленного чугуна. На них смотрели со смутным удивлением, кто-то неодобрительно засмеялся. Верно: очевидное мещанство и пошлая физиология отношений. Взгляды прохожих проходили сквозь, спеша к воде и ярким трибунам… Прав Вано — абсолютно неуместны здесь засмертные блудодеи.

Поднимались переулком от берега, Ворона, лаская тонкими пальцами кисть друга-любовника, спросила:

— И все же почему? Почему его не подразнить? Даже святому немного троллинга на пользу.

— Думал, вы в интернете только порно интересуетесь, — засмеялся хозинспектор.

— На порно-форумах тоже недурно троллят, — заметила Ворона. — Глупейшее изобретение этот интернет, но затягивает. Возвращаясь к Ванечке. Так отчего не подстегнуть парня?

— Вы бы сказали «хочешь присоединиться?» и он бы мигом развопился как подорванный. Шутки шутками, но он сейчас иронию скверно воспринимает. Опять ночи ждет и сладостных страданий.

— Именно. Пусть ночь остается лирике, а днем ему нужен секс. Иначе затянет Танцовщица в бестелесность. Пусть и невольно, но затянет.

Действительно ли танцовщица та призрачная пассия Вано, достоверно оставалось неизвестно. В любом случае от живой личности сохранилось в ней столь немногое, что только впечатлительный начоперот и способен рассмотреть. Умерла девушка тяжко и неудачно, в этом ей можно искренне посочувстовать. Но вернуть ее к людям, пусть и засмертным… Маловероятно. Нет, эскимо свое дело сделало — интерес к лакомству был проявлен — Вано уверял, что даже палочку от мороженного на вкус попробовала, известно ведь что большая часть прелести эскимо в той дощечке и заключается. Но решительного перелома свидание с мороженым не принесло, хотя и порядком вдохновило упорного комсомольца.

— Жизнь — это плоть, — сказала Ворона, думающая, естественно, о том же. — Я никогда не была по-настоящему живой и могу себе позволить определенную циничность. Знаю, о чем говорю.

Она держала голову так, что челка полностью закрыла матовые, без зрачков, глаза и казалась абсолютно живой. Хрупкой. Утонченной. Дьявольски привлекательной и распутной. Желание росло, становилось непреодолимым.

— Отъебите меня! — потребовала полубогиня, ожесточенно пытаясь отбросить с лица слишком правильную челку.

Игорь на миг прижал ее к себе, дал ощутить желание. Она хрипловато засмеялась:

— К тебе или ко мне, красавчик?

Шуточка была малость вульгарна, но керст знал, что в возбуждении Ворона дуреет так же, как и он сам, и понимал, почему так получается.