Рай: правила выживания (СИ)

Анабель действительно не была полной идиоткой. Всего лишь процентов на восемьдесят. Деньги от Сэсиль похитители получили, Павла вернули через неделю, но за эту неделю приоритеты Анабель поменялись. Она захотела Олега. Чему, конечно, в немалой степени поспособствовал сам Олег, всячески утешая несчастную девушку и ненавязчиво демонстрируя свои положительные качества взрослого опытного мужчины. До чего он дошёл в своих утешениях, я не интересовалась.

Но когда вернулся Павел, Анабель потребовала развод. Сэсиль была в бешенстве, Павел разводиться не хотел, Олег его поддерживал. Эта катавасия продолжалась почти полтора месяца, после чего братья тихо и незаметно покинули резиденцию Кампа. И вот тогда, не стерпев такого унижения, Анабель и написала заявление о похищении своего мужа Павла… его братом Олегом.

Бывают дни, когда работа совсем не приносит удовлетворения… Первым из них стал тот, когда я повторно встретилась с Софьей, допрашивая её, как свидетеля. А потом Анабель пообщалась с моим любимчиком — свободным журналистом Фредом Айзеком. И дело Батрышкина сразу перешло в статус громких.

— Всё это лирика, — впервые перебил меня Клаус. — Ближе к телу, безопасница.

Ближе, так ближе. Я заподозрила Батрышкина после первой же встречи. Не знаю, почему. И стала копать. Накопала. Такое…

Никакого брата Олега в природе не существовало. Никакого похищения по факту не было. Паоло обещал наконец-то заполучившей его Анабель сказочную ночь, для чего предложил ей сначала угоститься сенсетиком. Молодая жена приняла препарат и отключилась, а Павел быстро превратился в Олега и превосходно сыграл его роль.

— Погоди, ты же говорила, что Олег и Павел… Или Софья тебя обманула?

— Не-ет, слушай дальше. Дело в том, что отец Павла в своё время сделал дубликат записи о рождении ребенка.

— Зачем?

Хороший вопрос. Но, к сожалению, предполагает весьма развернутый ответ. А мне опять погружаться в эту историю ох как не хотелось…

Паша Батрышкин потерял мать, когда ему было два с половиной года. Она погибла от внезапной остановки сердца во сне, не дожив до своего сорок пятого дня рождения три месяца. Ребенка забрала к себе безутешная бабушка, разругавшись при этом с отцом мальчика. Да и то сказать — ну какой уход смог бы обеспечить маленькому сыну двадцатилетний студент?

— Погоди, так на момент рождения парня папаше было меньше восемнадцати? А мамаше — сорок два? Под статью о педофилии не попадает, но вот совращение малолетних… — опять перебил меня Клаус.

Тут уж я уставилась на него во все глаза — оказывается, в секретной службе даже знают о Ювенальном кодексе! Хотя, Клаус ведь не полноценный секретчик, ему просто не оставили выбора…

— Дело решили полюбовно, зарегистрировав брак, который, правда, был расторгнут спустя два года. Мальчика воспитывала бабушка, но отец периодически появлялся, хотя и находился с ней в постоянном конфликте. И вот однажды, когда та в очередной раз пригрозила лишением родительских прав, он и отправился в Регистрационную службу. Дубликат ему сделали без проблем — он же являлся единственным живым родителем ребенка, хотя бабушка была официальным опекуном.

— Ну, сделал он дубликат, и дальше?

— Дальше всё очень просто. Паша подтверждал совершеннолетие дважды — по основной записи и по дубликату.

— И по дубликату он стал Олегом? А как же ваши пресловутые сканы?

— Он рассказал, как обойти защиту сканера. Представляешь, мы попробовали, это реально работает! Сейчас благодаря Батрышкину идёт модернизация всей системы сканирования граждан…

— Теперь я не удивляюсь, что тебя заказали. Видно, знает Паша что-то ещё…

— Тогда логичнее было бы убрать самого Пашу, не находишь?

— В вашем лучшем изоляторе, где работают только боты? Вы же там его держите, верно?

— Верно. Но откуда ты…?

— Ну, кое-что о конкурирующей организации знаю даже я.

Ну, собственно, из места содержания Батрышкина никто и не делал секрета… А Клаус задумчиво продолжал:

— Скорее всего, никому другому, кроме тебя, он ничего и не сказал бы. То есть теперь — и не скажет. Ты продолжай, продолжай, мне интересно, кто же тогда играл Олега — любовника Софьи?

Я вздохнула.

— Отец Павла — Леонид Карвадис.

— Логично, — согласился Клаус. — И внешнее сходство, и разница в возрасте волне допустимая. А что ж ты не взяла и этого Карвадиса заодно?

— А предъявить нечего, — сердито ответила я. — В момент похищения — то есть во время свадьбы сына — он находился на Земле. Хотя я уверена, что спланировал всё он!

— Ты уверена — и никаких доказательств?

— Никаких. Сын отрицает причастность отца к "похищению", а предъявить ему знакомство Павла и Анабель я не могу, меня же на смех поднимут!

— Ну, хорошо. А деньги? Куда ушёл выкуп, ты отследила?

— Только до Первого Стайпрейского банка. Ведь прошло больше двух месяцев! И говорю сразу — Батрышкин молчит, а Карвадис Землю не покидал.

— Да он мог их и на Земле получить.

— Не получал, все его счета проверяли.

— А может, у него тоже есть вторая личность?

— Я как раз начала шерстить все сканы мужчин его возраста, когда меня отстранили.