Рай со свистом пуль

Похоже, объявлялся общий сбор. Глебу стало интересно, чем же собираются заняться пираты. Флот погублен, начальство перебито, связи с «центром» нет – а если есть, то как-то боязно докладывать папочке Юанджуну о смерти его приемного сына и полном провале операции. Единственный из выживших начальников – громила Свенсон, еще позавчера рядовой пират, – впечатления светоча разума не производил. С точки зрения Глеба, единственным выходом для горстки людей было выбрать безопасное место под лагерь и ждать. Но у Свенсона, похоже, имелись соображения. То, во что выстроилась дюжина измотанных людей, лишь отдаленно напоминало шеренгу. Попытка поддерживать в этом войске железную дисциплину выглядела карикатурно. Свенсон что-то злобно выкрикивал, хромая перед строем. А потом по шеренге просквозило оживление. Все как по команде повернули головы. Свенсон покосился через плечо – подбежал субъект в драных джинсах, обнаженный по пояс, начал что-то втолковывать ему на ухо. Свенсон явно заинтересовался, задал вопрос. Субъект начал тыкать пальцем куда-то на юго-восток и подпрыгивал от возбуждения. Сломался строй, люди заволновались.

– Они кого-то засекли, – напрягся Глеб. – Черт меня побери, ребята… Бьюсь об заклад, эти парни нашли себе занятие на день грядущий. Не забываем, что по острову бегают свихнувшийся олигарх и блондинка – и вовсе не факт, что они бегают вместе. Дозор пиратов засек кого-то из этой парочки. Я, конечно, не специалист по психологии среднестатистического пирата, но подозреваю, что обнаружение одинокого мужчины не вызвало бы столь нездорового возбуждения…

– Блин, им лишь бы потрахаться, – недовольно проворчала Татьяна. – Одной ногой на том свете, а все туда же…

Пираты под предводительством рослого шведа покидали лагерь. В принципе их можно было понять. Информация, коей обладали рядовые члены банды, носила отрывочный характер. О чем-то они знали, о чем-то догадывались. Возможно, ходил слушок о золоте, покоящемся на морском дне. В этой связи поимка человека, имеющего к этому золоту пусть даже опосредованное отношение, представляла интерес – хотя бы в плане реабилитации в глазах папаши Юанджуна. Глеб считал их поголовно. Из лагеря выступили тринадцать человек – похоже, все, кто выжил. Одни хромали, у кого-то была забинтована голова, у кого-то рука. Но двигались эти парни довольно быстро – через разрыхленный пустырь, в направлении центральной части острова.

– Внимание, бойцы… – сообразил Глеб. – Они идут примерно в те края, где мы свалились в пещеру с подземной речкой. Там единственная тропа по кочкам и буеракам – у нас минутная фора, не больше. Черт возьми, соотечественники, мы можем взять их в капкан!

Он энергично пополз назад, подпрыгнул, помчался без оглядки в густые кущи по уже протоптанной намедни тропе…

Они лежали, зарывшись в землю, навалив перед собой камни, а на головы – какие-то ветки, рисовали полосы на лицах липким тропическим гумусом. Автомат «ФАМАС» (по-простому «клерон» – «труба») был непривычен после многолетнего применения «калашникова», но какой же спецназовец не справится с этой «лягушачьей» штукой? Три секторных магазина по тридцать патронов под рукой, четвертый в автомате, первая пуля уже в стволе… Спокойные, уверенные в себе – мигом успокоились после стремительного марафона, по ходу которого лишь чудом не переломали ноги. Прошла минута, как они заняли позицию напротив спуска, усыпанного камнями, лежали полукругом, ждали. Вторая минута заканчивалась, пора бы уже, если он ничего не напутал…