Рай. Том 1

— Вы именно этого хотите от нас, Филип? Забаллотировать его?

— Вы чертовски правы, именно этого я и хочу.

— Если вы убеждены в том, что его кандидатура нежелателен, этого для меня вполне достаточно, — кивнул судья, многозначительно глядя на остальных. Гости медленно, но категорично закивали, объявляя этим о единодушном согласии, и Мередит поняла, что шансы Мэтта пройти в «Гленмур» равны нулю.

— Он купил огромный участок земли в Саутвилле, — сообщил судья отцу. — Хочет заново районировать его и выстроить экологически чистый промышленный комплекс.

— Это действительно так? — спросил отец, и из его следующих слов Мередит поняла, что он собирается помешать и этому тоже, если сумеет.

— Кого мы знаем в комиссии Саутвилла по районированию?

— Несколько людей. Паулсона и…

— Ради Господа Бога, — перебила она с вымученным смехом, посылая отцу умоляющий взгляд. — Нет смысла пускать в ход тяжелую артиллерию только потому, что мне не нравится Мэтт Фаррел.

— Уверен, что у вас и отца имеются достаточно веские причины испытывать к нему такие чувства, — заметил сенатор Девис.

— Вы чертовски пра…

— Вовсе нет, — вмешалась Мередит, перебивая отца и пытаясь остановить планы мести, с сияющей искусственной улыбкой объявила:

— Дело в том, что Мэтт попытался поухаживать за мной, когда мне было восемнадцать, но слишком распустил руки, и папа так и не простил ему этого.

— Теперь я знаю, где видела его! — воскликнула миссис Фостер, глядя на мужа, и повернулась к Мередит:

— Это было много лет назад в «Гленмуре»! Помню, что подумала тогда, насколько он привлекательный молодой человек, и… Мередит, да ведь именно вы представили его нам!

Но тут сенатор, то ли случайно, то ли намеренно, спас Мередит от необходимости отвечать, сказав:

— Ну что же, жаль прерывать вечер в честь моего дня рождения, но я должен к полуночи быть в самолете, вылетающем в Вашингтон.

Час спустя последние гости начали расходиться, и Мередит, стоя рядом с отцом, прощалась с ними, но в этот момент заметила автомобиль, свернувший на подъездную дорожку.

— Кого это несет? — проворчал отец, щурясь от яркого света фар.

Мередит присмотрелась и узнала светло-голубой «мерседес», когда он проезжал под одним из фонарей вдоль аллеи.

— Это Паркер.

— В одиннадцать ночи?

Мередит затряслась от дурного предчувствия еще до того, как горевшие на крыльце лампы осветили напряженное, мрачное лицо Паркера.

— Я надеялся, что все уже разошлись. Мне нужно поговорить с вами обоими.

— Паркер, — начала Мередит, — не забывай, что отец болен…

— Я не собираюсь зря его расстраивать, — пообещал Паркер, почти силой уводя их в дом, — но он должен знать факты, чтобы разобраться и понять, как поступить.

— Прекратите говорить обо мне, словно меня здесь нет! — рявкнул Филип, как только они добрались до библиотеки. — Какие факты? И что, черт возьми, происходит?

Плотно закрыв двери библиотеки, Паркер предложил:

— Думаю, вам лучше сесть.

— Пропади все пропадом, Паркер, ничто не может расстроить меня больше, чем твои недомолвки…

— Прекрасно. Филип, вчера вечером я случайно взглянул на постановление о разводе Мередит и удивился некоторым неточностям. Помните, лет восемь назад нашумевшее дело одного чикагского поверенного, который брал деньги с клиентов и вместо того, чтобы внести пошлину, клал их в карман, не регистрируя дела?

— Да. И что?

— А пять лет назад разразился скандал с адвокатом по имени Джозеф Грандола, практикующим на Южной Стороне, который никогда не имел диплома, но брал деньги за ведение дел, которые так и не попадали в суд?

Паркер ждал ответа, но если не считать внезапной напряженности в позе Филипа, другой реакции не было, и он продолжал:

— Грандола окончил один курс юридического факультета, прежде чем его выкинули. Некоторое время спустя он открывает офис в районе, где большинство клиентов — люди необразованные. Десять лет ему все сходило с рук, поскольку он брался лишь за те дела, которые не требовали открытого заседания суда и, следовательно, никаких встреч с адвокатом противной стороны, — такие, как полюбовные разводы, составление завещаний и так далее.

Мередит почти рухнула на диван, чувствуя, как желудок неприятно скрутило, а к горлу подступает тошнота. Она уже поняла, что сейчас скажет Паркер. Голос Паркера словно отдалился и стал глуше:

— У него было кое-какое юридическое образование, и он сумел нахвататься специальных выражений, чтобы составить достаточно грамотный документ. Когда к нему приходил клиент, желавший развестись, он сначала убеждался, что другая сторона полностью согласна либо находится в бегах. В этом случае он запрашивал с клиента столько, сколько мог вытянуть, а потом составлял заявление о разводе. Зная, что он никогда не сможет сойти за настоящего адвоката и ни один судья не подпишет постановление, он подписывал его сам.

— Вы пытаетесь сказать мне, — почти неузнаваемым голосом прохрипел Филип, — что тот поверенный, которого я нанял одиннадцать лет назад, вовсе не был адвокатом?

— Боюсь, именно так.

— Не верю, — прорычал он, словно пытался отпугнуть несчастье собственной яростью.