Рай. Том 2

— Ни за что! Никогда! Ты не собиралась рисковать, когда хотела выйти за Паркера, и уж, конечно, не будешь рисковать ради меня!

— Паркер не хотел детей, — возразила она. — И ты сказал: все, что я захочу. И я очень хочу этого.

Обычно стоило ей взглянуть ему в глаза, и Мэтт немедленно таял, но как-то ночью в постели Мередит объяснила, что врачи предостерегали ее от второго ребенка — слишком велика возможность выкидыша на поздней стадии беременности. Он уже знал, что в тот раз Мередит едва не умерла, и сама мысль о страшной опасности сводила его с ума.

— Мередит, прошу, не нужно, — умоляюще вздохнул он.

— Теперь есть много врачей, специализирующихся на лечении женщин, у которых возникают проблемы с беременностью. Вчера я отправилась в библиотеку и перечитала уйму медицинской литературы. Кроме того, уже успели создать новые лекарства и новые методы, которые…

— Нет! — напряженно перебил он. — Категорически нет! Проси у меня все что угодно, но этих тревог мне не вынести. И это мое последнее слово.

— Мы поговорим об этом позже, — ответила она, упрямо улыбаясь.

— Но мой ответ не изменится, — предупредил он и хотел добавить кое-что еще, как телеведущий объявил, что у них есть новые сведения относительно скандала, связанного с попыткой захвата «Бенкрофт энд компани». Мередит устремила взгляд на экран.

— Сегодня днем Филип Бенкрофт созвал пресс-конференцию, чтобы прокомментировать слухи о том, что его дочь Мередит Бенкрофт была уволена с поста президента компании по причине близких отношений с известным промышленником Мэтью Фаррелом.

Мередит в тоскливом ужасе сжала руку Мэтта, но тут на экране появилось мрачное, неулыбающееся лицо отца. Поднявшись на возвышение в конференц-зале, Филип прочитал заранее заготовленное заявление:

— В связи со слухами о том, что замужество моей дочери с Мэтью Фаррелом стало причиной ее увольнения с поста президента «Бенкрофт энд ком-пани», хочу сказать, что совет директоров, включая меня самого, категорически отрицает подобные инсинуации. Моя дочь наслаждается коротким, хотя и сильно запоздавшим медовым месяцем в обществе своего мужа, после чего намеревается вернуться к исполнению своих обязанностей в «Бенкрофт энд компани».

Он остановился, глядя прямо в камеру, и только Мередит поняла, что он отдает приказ. Отдает приказ ей.

Шок заставил ее вскочить на ноги, но он был ничем по сравнению с потрясением, испытанным минуту спустя, когда Филип заговорил о том, что будоражило чикагские газеты всю эту неделю.

— Говоря о газетных публикациях, намекающих на то, что между мной и Мэтью Фаррелом существует давняя вражда, могу сказать только, что до самого последнего времени не имел возможности познакомиться поближе со своим — Он смущенно откашлялся. — со своим э-э , зятем.

И только сейчас до Мередит дошло, в чем дело.

— Мэтт, — неверяще вскрикнула она, стискивая его руку, — да он извиняется перед тобой!

Мэтт оглядел ее с сомнением, мгновенно сменившимся веселым блеском в глазах при следующих словах Филипа Бенкрофта:

— Как всем стало известно, Мэтт Фаррел и моя дочь были женаты всего несколько месяцев, после чего этот брак, как мы считали тогда, закончился печальным и преждевременным разводом Однако теперь, когда они снова вместе, могу только сказать, что иметь зятем человека уровня Мэтью Фаррела — это нечто такое, что любой отец может посчитать — Он снова откашлялся и, сердито уставясь в камеру, решительно докончил:

— ..огромной честью!

Мередит ошеломленно уставилась на экран, где уже мелькали спортивные репортажи, и, перестав смеяться, взглянула на мужа:

— Я заставила его дать слово, что он извинится перед тобой, когда обнаружится твоя полная невиновность. — И, неосознанно-молящим жестом притронувшись пальцем к его щеке, нежно прошептала:

— Сможешь ли ты найти в своем сердце силы оставить позади прошлое и попытаться подружиться с ним.

Про себя Мэтт считал, что ничто, сделанное Филипом, включая и пресс-конференцию, не может помочь возместить то, что он сотворил с ними, не говоря уже о том, чтобы относиться к этому человеку по-дружески. Он уже хотел сказать это Мередит, но, глядя в полные слез любимые глаза, не смог заставить себя произнести это.

— Попробую, — пробормотал он и сам расслышал отвращение в собственном голосе, но, поскольку чувствовал себя обязанным утешить жену, достаточно убедительно солгал:

— Он произнес очень милую речь.

Кэролайн Эдварде Бенкрофт тоже так считала. Сидя напротив Филипа в гостиной дома, который когда-то делила с ним, она дождалась окончания программы и, выключив видеомагнитофон, вынула кассету с записью.

— Филип, — сказала она, — это была очень милая речь.

Но Филипа ее слова явно не убедили. Он подал бывшей жене бокал с вином.

— Почему ты думаешь, что Мередит тоже так посчитает?

— Просто знаю.

— Ну конечно, еще бы! Ведь ты сама написала эту речь!

Кэролайн безмятежно пила вино, наблюдая за нервно вышагивающим по комнате Филипом.

— Как по-твоему, она это видела? — продолжал он волноваться.