Рай земной

В сумерки Магдалена поскакала по дороге, которая вела в Севилью, не обращая внимания на опасности. Приехав в город, она пришла домой к своей старой подруге Люсии де Пальча, чтобы узнать, что аутодафе должно состояться на рассвете. Бенджамин, Серафина и Анна были осуждены вместе с несколькими новыми христианами. Все должны будут пройти ужасной процессией к собору, где им будет зачитано громоподобное обвинение. А оттуда их уведут на окраину города, на дуга Таблада, где обычно сжигали приверженцев иудаизма.

Магдалена потребовала, чтобы Люсия поклялась держать все в тайне, и с первыми лучами солнца вышла из ее дома, направившись в монастырь Caн-Пабло, мрачные серые камеры которого служили последним пристанищем обреченным сегодня на смерть. Подкупить тюремщика оказалось проще, чем она предполагала. В темнице возле суда не было доминиканцев, только несколько городских сторожей. Несмотря на то, что святая палата приговаривала мужчин и женщин к смерти часто после ужасных пыток, самой церкви никогда не было дозволено казнить еретиков. Их пытали тайно, обвинения им выдвигали свидетели, которых они не видели, приговор им выносили доминиканские инквизиторы, и после этого вероотступников передавали особым властям, которые затем отправляли их на костер.

Охранник был низкорослый, противный парень с маленькими светлыми глазками, от которых стыла кровь. Одному Богу известно, свидетелем каких ужасов он был за время своей работы в темнице. Сначала Магдалена испугалась, что он откажется, но богатый золотой браслет с рубинами мгновенно ослепил его. Он позволил ей проникнуть в монастырь и провел по холодным темным коридорам глубоко под землю, словно в ад. На каждом повороте лабиринта тускло сверкал факел, прикрепленный к стене в железном канделябре.

Магдалена старалась не заглядывать в камеры, мимо которых они проходили. Она слышала рассказы о дыбе, тисках, водяных лестницах. У нее не было желания видеть эти адские инструменты. А это был ад. Резкое зловоние смешивалось с маслянистым смрадом факелов.

Это здесь. Вот последнее обиталище того, кто был известен как врач короля, – сказал охранник. Он отпер дверь, и она широко распахнулась. – Я вернусь через час, когда монах сделает обход. Будь готова, иначе нас обоих обрекут на такую же судьбу, как твоего друга.

Подготовив себя к тому, что она увидит внутри, Магдалена кивнула и вошла в темную камеру, освещенную лишь одной маленькой свечкой, которую она принесла с собой, чтобы немного подбодриться и осветить мрак. Тяжелая дверь захлопнулась с погребальным лязгом, а засов водворился на место.

Когда глаза Магдалены привыкли к тусклому свету, она позвала срывающимся шепотом:

– Бенджамин!

«А вдруг, его изуродовали до неузнаваемости эти изверги? Пытали ли они его?»

– Магдалена, дитя, это ты? Тебе не надо было приходить! – Голос Бенджамина прозвучал твердо, а сам он возник из тени в дальнем углу узкой камеры.

– Я только вчера вечером узнала о том, что случилось. Я привезла все мои драгоценности, чтобы подкупить охранника. Я гнала лошадей, но никакого плана у меня нет. Вы и я должны…

– Нет, дитя, нет! Сердце у тебя доброе, но все надежды тщетны. Стража никогда ни за что не осмелится дать мне убежать, даже за миллионы дукатов, а я сомневаюсь, что они у тебя есть. – Он был бледный, немытый, волосы его всклокочены, борода не подстрижена, но он, по крайней мере, был цел.

– Что они с вами сделали? – спросила она, а Бенджамин тем временем нежно обнял ее.

– В общем-то мало, но заговорили меня до изнеможения.

– Можете ли вы ни в чем не признаваться и сделать то, что они попросят, лишь бы отвоевать свободу? – в отчаянии спросила она.

– Магдалена, моя вина в том, что я придерживаюсь иудаизма, и это так, все подтверждается фактами. Я прятал еврейку и ее младенца, но это только часть целого. Кто-то хочет, чтобы я и моя семья погибли, и используют шпионов, которые придумывают небылицы, что мы отклоняемся от веры. Эти россказни дошли от Кастилии до Каталонии. Забрали даже моего сына Матео. Шпионы твоего отца не могли сделать этого.

– О, Бенджамин, это я виновата! Если бы я так часто не приходила к вам домой! Мой отец – да будет навеки проклято его имя! – приказал доносчикам следовать за мной. Я начала во все совать нос…

Он погладил ее по спине:

– Дон Бернардо лишь орудие в чьих-то руках. Ты ни в коем случае не должна винить себя, Магдалена – Когда меня допрашивали дон Бернардо и даже сам великий Торквемада, я собрал воедино разрозненные сведения. Сам брат Томас – не главный мой враг. Он давно ненавидел меня, возможно, из-за моей близости к королю. А мой брат Исаак, как ты знаешь, убежал. Этого одного достаточно, чтобы опорочить меня и всех моих родных. Но, по крайней мере, останутся в живых мои внуки, дочь Анны и сын Матео. За это мы с Серафиной благодарим Господа.