Рай земной

– Если быть евреем столь безопасно, тогда для чего мы стали католиками? Не лучше ли оставаться с дядей Исааком и отказаться от принятия христианства?

Ты знаешь, почему мы согласились, – устало объяснил Бенджамин. – Одна ветвь дома Торресов должна была принять христианство, чтобы гарантировать наше выживание, если случится самое худшее. Исаак согласился с этим пактом. А также Серафина и Руфь. Ты был слишком юным…

– Мне было четырнадцать лет, а Анне пятнадцать. Матео было семнадцать. Мы помним, как было раньше. Сейчас мы ни христиане, ни евреи. И нас никогда не примут старые христиане. Это игра на острие кинжала. Семьи делали это, чтобы спасти себе жизнь и имущество, чтобы их не лишили собственности и не продали в рабство в Северную Африку. Однако, став новообращенными христианами, мы попали под власть великого инквизитора еще в большей степени, чем когда были евреями.

Мы часто спорили об этом, Аарон. Поэтому я хочу поговорить с Исааком. Он принесет дворцовые вести. Он отправил мне в Малагу» записку. Готовится нечто грандиозное, и это касается тебя.

– Наверное, Колону дали комиссионные для его предприятия! – взволнованно воскликнул Аарон.

– Возможно, осторожно ответил Бенджамин, потом проницательно, оценивающе поглядел на сына. – Ты доверяешь этому генуэзскому моряку?

– Да, – искренне ответил Аарон. – Он такой же, как мы, – чужак в любой стране, где оказывался. Я сражался с ним бок о бок. Он отважный и стойкий и при этом целеустремленный и решительный.

– Он одержимый! – нахмурившись, перебил Бенджамин.

– Я не географ и не моряк, но верю в Кристобаля. Если он вернет неизмеримые богатства из Катэя, и Сипангу, он получит безграничное расположение короля.

– А ты разделяешь с ним это расположение? – нежно улыбнулся Бенджамин.

– Я никогда не доверяюсь покровительству этого ублюдка Фердинанда Трастамары или его фанатички-жены, но то, что мы узнаем земли, лежащие за морем, даст нам возможность отказаться от неуверенности в нашем будущем, – ответил Аарон, по-прежнему расхаживая перед отцом по мавританскому ковру.

– Не называй нашего короля ублюдком! – напрягся Бенджамин.

– Прошу прошения, – цинично ответил Аарон. – Ты же провел много лет в служении дому Трастамары. Ты знаешь, кто они такие. Они завладели троном Кастилии и Арагона через убийство – мать Фердинанда отравила своего сводного брата Карлоса, а Изабелла подстроила своему брагу Алонсо падение с лошади.

– Но ни одна из этих историй не была доказана. Фердинанд и Изабелла сейчас правят Испанией, и это факт, – не допускающим возражения тоном сказал Бенджамин. – Давай отбросим в сторону твою хандру в отношении монархов. Я желал бы знать, как ты относишься к поддержке этого генуэзца.

– Я бы поехал вместе с ним. Еще кто-нибудь из евреев поддерживает его при дворе? – спросил Аарон, устремив взгляд на усталое лицо отца.

Бенджамин задумчиво подергал себя за светлую бороду.

– Несколько человек.

– А Изабелла? – спросил Аарон, – Кристобаль часто говорил, что она сочувствует его предприятию гораздо больше, чем ее супруг. – Он цинично улыбнулся. – Безусловно, собственное религиозное рвение Колона вполне убедительно. Он часто говорил, что богатства Индии помогут отвоевать Иерусалим. Не знаю, насколько он по-настоящему верит, что это возможно, но он – набожный, преданный сын Рима.

– Несмотря на то что в детстве у Изабеллы был духовник – противник Торквемады, королева поддерживает тех, кто будет финансировать Колона, – ответил Бенджамин, – Наверное, она говорила с ним о взятии Иерусалима. Подумай только, сколько мусульман и евреев могли бы быть обращены в христианство и потом подпасть под власть инквизиции.

В дверь раздался тихий стук, а потом вошла Серафина вместе с девушкой-служанкой, которая поставила поднос с едой на медный столик, стоявший между отцом и сыном. Отпустив служанку, Серафина села возле мужа и взяла кисть винограда.

– Ты устал, Бенджамин. Поешь, а потом отдохни.

– Отец, – нерешительно произнес Аарон. – Я… не хочу, чтобы мы ссорились.

Бенджамин посмотрел на младшего сына – свое зеркальное отражение лет сорок назад.

– И все же мы, похоже, постоянно ссоримся, – тихо ответил он. – Мы живем в недоброе время. Аарон. И бремя выживания изматывает всех нас. Но ты только помни, что мы все – мой брат Исаак, моя свояченица Руфь, их дети – одна семья. Дом Торресов будет жить в Испании, а дети наших детей прославят нас.

Страстные слова отца эхом раздавались в голове Аарона весь оставшийся день, пока он ждал наступления сумерек. Ему очень хотелось еще раз увидеть дядю. Он запомнил старика грубоватым, прямым, гордым своим наследством. Как он мог вынести служение Трастамарам?

Спустилась тьма. Копыта лошадей громко стучали по булыжнику. Крики дозорных разносились по извилистым улочкам, а ночь плыла без приключений, холодная, туманная – подходящая ночь для тайного свидания.

– Помню, когда я был маленьким, здесь собирались на сходки, – прошептал Аарон Бенджамину, пока они привязывали лошадей в конюшне. Потом они вошли с заднего входа.