Рая и Аад

Скромно потупив утяжелённые тушью глаза, Люда объясняла (за рюмкой портвейна, подругам), что в пятимиллионном городе Питере – культурном, промышленном и военно-стратегическом центре, а также колыбели трёх революций, – она вот, как видите, смогла найти человека именно с такими данными (прямо-таки, отметим себе мы, в традициях петербургского двойничества) – то есть существо мужского пола, которое, кроме того, находилось в юридически приемлемой для брачных уз возрастной группе. (Злые языки, правда, скорректировали эту легенду сплетнями о самой банальной взятке в паспортном столе, но красота воплощённого замысла, на мой взгляд, нимало не пострадала от этих легенд о муках творческого процесса.)

10

Экспансионистская операция под названием «Вселение Раи к Ааду»

(кодовое название: «Вторжение») осуществлялась следующим образом.

После заполучения документа о заключении брака Рая немедленно показала имеющуюся в нём запись святому отцу. Узрев штамп-стигмат, святой отец вынес приговор: он не имеет более права держать в стенах вверенной ему кирхи полноценную половину полноценного автохтона.

Таким образом, состоялось изгнание Раи из лона одной, отдельно взятой церкви. Рая оказалась как бы на улице.

Драма бездомности в данном случае была, прямо скажем, сильно раздута. Пастор, конечно, Раю не выгнал, он только имитировал изгнание из рая – и он, к его чести, ещё долго не отторгал бы Раю от неоскудевающих сосцов церкви, ведь это невестка именно его, пастора, подкупленная-ублажённая райскими улыбочками, исходившими от целеустремлённой беженки, познакомила её со своим дальним родичем,

«хорошим человеком». И в том случае, если бы Рая собственноручно не подбивала бы пастора срочно лишить себя крова (а дождалась бы вида на жительство, затем нашла бы работу и сняла бы себе независимое жильё), пастор, конечно, потерпел бы Раино присутствие ровно столько, сколько это нужно было бы самой Рае.

Но Рае нужно было совсем другое. И пастор, рудиментарным житейским чувством, вполне догадывался, что именно. Будучи на стороне Раи (её рахат-лукумные улыбки не просто сулили, но воплощали райское наслаждение – совсем как шоколадка «Баунти», то есть делали это куда предметней и убедительней, чем могла бы сделать проповедь самого же святого отца), пастор одной рукой как бы выселил её на улицу, а другой немедленно призвал к себе свою невестку – с тем расчётом, чтобы та взялась Ааду названивать – и его, Аада, увещевать.

Пастор вкупе со своим святым семейством уже был проинформирован, что данный брак Аад считает фиктивным и что именно фиктивность являлась базисным условием брачевания, но, видимо, святое семейство сочло: а чем чёрт не шутит? Тьфу, сатана, изыди, грех, грех – имелось в виду: чем только не одаривает нас всемогущий Господь?

Невестка пастора взялась внушать Ааду, что всё это- сугубо временно, временно, временно – и, в целом, смысл этого внушения не сильно расходился с проповедями святых отцов, где безустанно подчёркивалось, что и сама наша leven-лихоманка, со всеми её топотами-хлопотами, притопами-прихлопами и даже развесёлой присядкой

– явление принципиально временное. Ну, скажем, как корь. Немножечко полечиться. Но, главным образом, перетерпеть.

И Аад, несмотря на свой природный и профессиональный скепсис (по образованию он был философом), как-то совсем по-детски попался. То есть пустил троянского коня (великоросского происхождения, малоросской дрессуры) непосредственно к себе в дом-крепость.

Остальное было делом техники.

11

Эта часть, которую мы целомудренно именуем «техникой», сработала, правду сказать, тоже не сразу. Ну, сразу-то – только что бывает? Вот именно. А тут речь о сакральном единении Иня с Янем, на чём и зиждется мир по опечатке Господа Бога.

Для начала Рая проспала целый год в кухне Аада на надувном матрасе для водных развлечений. Уже в середине ночи матрас, как правило, сдувался, сдавался – и превращался в плоскую прорезиненную тряпку.

Но, благодаря этой тряпке, Рая спала не на голом полу.

Узнала я об этих интимных подробностях Раиного постоя – от неё же по телефону. Но и в вопросе эксплуатации телефона образовался своеобычный нюанс.

Аад запретил Рае отзываться на телефонные звонки. Ясное дело: эта приблудная подселенка с легитимными документами фиктивной жены не должна была отпугивать и без того недружные ряды Аадовых поклонниц.

(Таких дур было немало: Аад был смазлив – капризно-слащавой красотой оранжерейного нарцисса. Не будучи набобом, умеренным бабником он всё-таки был.) Тем более Рая не имела никакого права дать повод его главной пассии – трёхкратной мамочке из сопредельной страны – засомневаться в верности Аада.