Райгебок

Монстр нашел еловую шишку, бросил ее в пасть, хрустнул и ушел в густой лес. Лойонц – это мошенник с нечистой совестью, который днем одевает расшитое серебром сюрко, высокую шляпу с крашеными перьями, румянит щеки свекольным соком для того лишь, чтобы с наступлением сумерек, сбросить все это и протянуть к твоему кошелю свои костлявые, пораженные проказой, дрожащие руки с почерневшими от чужой крови ногтями. Так говорил отец.

Лес встретил чудища непролазным сухостоем. Было тихо и пусто, Райгебок скрылся подальше от людских троп, затаился в самом глухом и уединенном месте, где хотел переждать до наступления вечера. Мешок с останками Черного Носа болтался на плече. Найдя подходящее место, он съел мясо, обглодал кости и, облизавшись, захрустел подобранными по дороге шишками. Все было хорошо, только после шишек хотелось пить, а воды при себе у него не было. Вспомнив, что он пересекал маленький ручей, Райгебок решил к нему возвратиться и смочить горло. И вот когда он склонился над ручьем и, сделав характерные собачьи движения языком, набирал в рот воды, в его голове что-то вспыхнуло. Райгебок выпрямился. Покрутил головой. Что это было? Пожав плечами и вдоволь напившись ледяной воды, монстр потопал обратно в свое укромное место. Вдруг – новая вспышка! Теперь еще ярче и дольше. Некоторое время Райгебок не мог видеть ничего кроме белой пелены, пробивающиеся в его мозг. Он мотнул мордой. Да что это такое? Вода в ручье заразна?

Вновь вспышка в голове.

Райгебок споткнулся и громко упал на прошлогоднюю листву. Хотел подняться, но… опять вспышка. За ней последовала темнота и отсутствие сознания.

– Вяжи крепче, старый ты бобер!

– Я не бобер, это у меня просто зубы такие…

– Конечно! Потому, что мама твоя была бобриха! Да вяжи ты крепче.

– А твоя мама была… э…

– Туже завязывай!

– … кротихой!

Райгебок вышел из небытия и услышал вот такой диалог. Его еще мутило, во рту стоял вкус еловой смолы и он не торопился раскрывать глаза, ощущая как двое людей что-то с ним делают. Он лежал на боку.

– Вот здесь вяжи! – говорил один. – Лапы! Лапы его! Ладони крепче связывай.

– Я связываю, – кряхтел второй, – веревка гнилая. Видишь, рвется.

Помимо речи двух людей, до монстра доносились металлические удары. Стук-стук-стук, как в кузнице. Райгебок знал такие удары, он частенько помогал соседскому кузнецу. Так вбивают металлические клинья.

– Связывай в несколько оборотов! Нет, ну ты точно старый глупый бобер!

– Попридержи-ка язык, Виллдрин, – уже без шуток посоветовал «бобер». – Если у меня такие зубы, это не значит, что я позволю таким любителям кислого молока как ты, говорить обо мне скверного!

– Э! Я не люблю кислое молоко, – возразил его собеседник и Райгебок расслышал хихиканье нескольких мужчин. Значит, помимо этих двух, тут собралась целая компания.

– Как же! Расскажи своей дочке. Сам говорил, что оно полезно от запоров.

Снова мужской смех, теперь уже громче.

– Ну да, полезно… и что? Чего вы ржете подобно ишакам! Я пью молоко, но я же не говорил, что я его люблю! Ты, Реппенштальц, лучше вяжи крепче, узлы лучше затягивай! Вспомни Оденгорга. Он тоже в тот раз плохо связал и остался без кисти! Помнишь?

Чудовище приоткрыло один глаз.

Райгебок лежал под сенью деревьев, над ним склонились двое воинов в доспехах пехоты ближнего боя. Монстр разбирался в геральдике, и знал, что бардовый цвет принадлежал исключительно королю. Плащи и сюрко на рыцарях имели черно-бордово-золотую расцветку. Это воины не герцога, а самого короля! Монстр скосил глаз на их пояса – так и есть. Мечники. Один был широк ликом и коротко стриженный, у него не было одного уха. Второй – постарше и поморщинестей, передние зубы выступали вперед, закрывая собой нижнюю губу. От него пахло чем-то сладковатым. «Бобер» Реппенштальц перевязывал запястья Райгебока веревкой.

– Я помню Оденгорга, – произнес он с грустью. – Мы с ним, бывало… Эх, да что теперь говорить… Бедняга с одной рукой теперь даже не может развязать тесемки на своих брэ…

Тук-тук… Тук-тук… – звенело железо. Райгебок почувствовал, что что-то не так с его ногами. Скосив глаз еще больше, он увидел странное. Еще один человек (без доспехов, значит оруженосец, но скорее всего, просто очень крепкого телосложения слуга), затянув мокрые от пота волосы овечьей кишкой на затылке, размахивал молотом и был им… по щиколоткам Райгебока? Казалось, что так. Но почему тогда железный звон?

– Он очнулся! – возопил кто-то и немедля вокруг лежащего чудовища началось движение. Он услышал шорох одежд, глухое поскрипывание трущихся друг о друга пластин железных лат, звон кольчуг. А также натягивание множества арбалетов.