Rain (СИ)

Бешено метав глаза, я комкано толкаю блондина на кровать (потому что каким-то волшебным образом мы очутились в спальне), да так, чтобы он провалился в одеяле и сама спотыкаюсь о собственную ногу, чуть не пав к коленям: высокомерным и унизительным. Я бы их погрызла, я бы.. я бы их расцарапала!

(Я бы их не обняла, обещаю.)

Чонгук сузил глаза – принял игру, точнее принял мою борьбу за какую-то игру, и ему так понравилось втаптывать меня на последнее место, что он буквально вжился в столь заманчивую кандидатуру.

-Выглядишь такой помятой. Небось всю ночь с кем-то покуражила?

Мои грязные патлы не совсем возбуждают, правда, Чонгук? Платье кажется тебе не таким новомодным и стильным, не так ли? Вероятно, куртка тебя тоже не впечатлила? Очень жаль (нет). Я всю ночь и день куражила на грани сна и думала, ей-богу, не о тебе.

Чонгук с достоинством принял услуги кровати. Его руки уверенно и максимально медленно потянулись к ширинке, чтобы начать расстёгивать замок тёмных джинс. Откинув голову, он оскалил белозубую улыбку и дал мне картинку для женского ужаса – какая.. же у него красивая шея.

-Нравится? Или сделать вот так? – такая же чёрная футболка с бесчисленным количеством икс перед эль приподнялась, открывая для неподготовленных ровный рельеф пресса. – Так тоже не очень? – поджав губы, он знал, мало того – видел, предугадывал мою банальную реакцию. Предсказуемость – вещь опасная.

Всё было очень.. И единственное, что было не – это я. И прямо сейчас идея пристегнуть руки блондина к прикроватной тумбочке не кажется такой бредовой – надо же, какая я изобретательная. Жаль только, что дура.

-Не возьмёшь меня? Хуан? Я для тебя раздеваюсь. – Чёрная футболка окончательно снята и отправляется отдыхать на кресло – переводить дух от разгорячённого тела хозяина, чтобы после вновь оказаться брошенной и потерянной на полках шифоньера. – Пытаюсь соблазнить тебя.

Ноги, такие же опешившие, потуже укутались в вату, и стоя на одном месте, двигаться были не намерены.

Так и не закончив с ширинкой, Чонгук воспользовался навыками прямохождения (его особая инфекция), и тёмной массивной бурей стал наступать, заставляя отёкшие ступни брести в сторону окна.

Пойманной мышонкой, я приникла к подоконнику и гадала: куда опрокинуть свой взор, или.. кого? То, что достучаться до Чонгука невозможно – продемонстрировано яснее ясного.

Зона комфорта дала трещину, впуская чонгуковский стойкий запах, внося закинутые руки к приоткрытым жалюзям, ещё пропускающим приглушённый свет с улицы, от перемигивающих одиноких фонарей.

Отобрав у меня мои же ладони, мужчина приложил их к паху, показывая лёгкую схему, уча на практике. Я выпустила невольный вздох раньше, чем успела воспротивиться.

-Видишь, это не я раздеваю тебя, а ты. – На ушко излагал краткую инструкцию: как правильно обойти моих демонов и как не. – Это мне стыдно стоять нагишом, а не тебе.

Мы оба справляемся с замком и я молниеносно одёргиваю взмокшую конечность к своему подчинению.

-Это я чувствую себя ужасно и разбито. Я плачу, Хуан. Это всё я. – Перевёртыш чужих чувств так в пору чонгукову положению. А мне так хотелось принять доминирующую роль, и как он же, когда-то, заключив в оковы запястья, развожу их в стороны – пытаюсь посредством искоренить свою беспомощность.

Но она витала повсюду! Она.. смеялась над не моей ролью. Она знала Чона лично и была с ним в приятельских отношениях.

Якобы поменявшись местами, Чонугк не учёл, забыл одолжить мою болезнь, обиду, мой страх – оказаться преданной и брошенной в который раз, страх – так и не стать важным человеком для памяти, и закрепить за собой какое-то клеймо. Но я хорошая девочка, а хорошие девочки не умирают. Не исчезают бесследно.

-Сопротивление бесполезно. – Не своим голосом предупредила я и сама глупая, измеряя бесполезность по чашам Фемиды, подписывала соглашение с душой и разумом.

И до чего же обидно, что они не устояли!

Томительно касаясь кончиками пальцев, осведомившимися простой комбинации, спины и поясницы Чонгука, выводила только мне понятные иероглифы, попутно вспоминая, где ещё на мужском теле можно затронуть по нервным струнам. Да так, чтоб надорвались и лопнули.

Неспешным многовековым упоением обводила подтянутую грудь размазанными кругами – моя неопытность себя сдавала и окрашивала щёки в постыдно ярко-красный. Тропинка опускалась ниже и я уже щупала вздымающийся живот, моливший о сбитом дыхании. В причинении мук – я мечтала стать первой. Такие трофеи у меня не хранились, к сожалению.

-Прекрати, Хуан. Отпусти меня. – Для большего антуража не хватало только хныканья, хотя и слов для бедной сумасшедшей меня вдруг стало слишком достаточно в этой комнате.

Оттянув край резинки трусов, размеренно и с замершими лёгкими торила путь ещё ниже, от чего блондин действительно сможет изнывать от желания, просить моего прощения, покаяться в своём таком развратном и причиняющем незаживающие раны существовании.