Райнсберг: Книга с картинками для влюбленных

«Послушай. Почему здесь вообще нигде не чувствуется второй Фридрих? В Сан-Суси он повсюду – в каждой причесанной аллее, в каждой шпалере, за каждой статуей. А тут он жил. Если бы ты об этом не знал, ты бы его почувствовал?»

«Нет. Может быть, чтобы оставить на всём отпечаток своей личности, нужно быть старше и могущественнее… А кто из нынешних может сравниться со стариком? Вот наши квартиры, например, – разве по ним можно понять, кому они принадлежат? Дятел, смотри, смотри – дятел!»

«Вольфи, это не дятел. Это сипуха»

Он поднимается со скамейки. С выражением произносит:

«Подозреваю, ты намерена надо мной посмеяться. А у меня нюх на такие проделки. И если моё предположение перерастёт в уверенность, я тебя поколочу»

Её хохот отражается от пихт и несётся по всему парку.

*

Замок! Надо же еще посмотреть замок! Они гулко топают по двору, тянут за длинную латунную ручку звонка, украшенную белым фарфоровым набалдашником.

Наверху скрипит окошко: «Минуточку!». Дверь над маленькой лестницей отворяется, но никто поначалу не выходит. Потом слышатся тяжелые шаги, и в проем протискивается тучный смотритель. Оказавшись в поле зрения посетителей, он делает нечто оригинальное: он представляется. «Меня зовут господин Адлер. Кастелян замка».

Поблагодарив с выражением почтения, молодые люди называются супружеской четой Гамбетта из Линденау.

Очевидно попав под влияние исторического контекста, толстяк-смотритель выдерживает паузу. Его губы подрагивают. Затем:

«Ну, пройдёмте с тыльной стороны. Так будет быстрее».

За массивной деревянной дверью оказалась тёмная каменная лестница. С трудом одолев ступени, они прошли в бывшую приемную, где на полу были разбросаны около двадцати-тридцати пар войлочных бахил самых разных размеров. Могло показаться, что тут позабавилась фея из сказки. Или волшебный горшочек опять сломался и напёк обувки сверх заказанного…

«Мне они все будут велики», – заявила Клэр.

«Ничего, – возразил господин Адлер. – Надевайте смело. Пусть чуть-чуть болтаются». Сам смотритель от природы был в войлочных шлепанцах, так что ему надевать бахилы не было нужды.

Комнаты, через которые они проходили, были обставлены очень аскетично. Даже намёка не было на тот лёгкий беспорядок, который собственно и делает помещение обжитым – все предметы мебели были расставлены по линеечке.

«А вот это так называемая комната принца, – рассказывал господин Адлер, – и вот в этой корзине спала итальянская борзая. Борзые – как вы, надеюсь, знаете, были…»

«Подумать только, Клэр. Когда-нибудь и по твоим комнатам словоохотливые экскурсоводы будут водить влюблённые парочки»

«Пусть водят. У нас будет везде красота, не грех и экскурсии водить»