Район: начало

На стену брызнуло красно-бурым. С мягким шумом шерстяной мешок с переломанными костями бухнулся на землю. Ребёнок задумчиво посмотрел на это и чуть повернулся в сторону остальных Изменённых. Первыми с места стартанули не-мёртвые девушки, одним махом оказавшись на самом гребне стены, и скакнули вниз, с высоты трёх метров. Собаки бросились в сторону выхода из двора, сшибая друг друга, визжа и подвывая. Малыш проводил их взглядом, даже не попытавшись применить ту силу, которая только что размазала по штукатурке самую наглую из них.

Александр Анатольевич не погиб сразу. Он всё ещё был жив. Ему было больно, очень больно. Глаза невидяще уставились на невысокие травинки, выросшие у основания хорошо вкопанных труб. Прямо под ним мягко серебрилась большая лужица его ставшей такой странной крови. Сам же он плыл, плыл в какой-то всеобъемлющей пустоте, то проваливаясь в неё глубоко-глубоко, то всплывая на поверхность. Хотелось всё-таки окончательно умереть, ноне было, не было сил для того, чтобы хотя бы попытаться сделать что-либо. Из открытых и, казалось ослепших глаз, вытекла одинокая слеза. Блеснула, и упала на землю.

«Проснись…проснись…ты нужен…проснись же…»

«Я всё-таки умер? Как же так, ведь только что я был жив…»

«А ты и так жив, просто ты спишь. Проснись, быстрее…»

Он застонал, вырываемый из чёрной пропасти забытья…

«Кто ты такой? Кто?!!»

«А кем ты хотел меня увидеть?»

«Ты что, у меня в голове говоришь, что ли?»

Александр Анатольевич закашлялся, начиная приходить в себя…

«Если хочешь, то пусть я буду у тебя в голове. Ты только давай просыпайся…»

«Я не хочу. Я должен умереть…»

«С чего ты это взял? Что за глупости в такой умной голове?»

«Я стал не человеком. Монстром, чудовищем. Рита умерла…»

«Рита умерла? Сегодня многие умерли, Танат. Приходи в себя, приходи»

Тело бывшего патологоанатома дёрнулось, как от разряда дифибрилятора.

«Почему ты назвал меня Танатом? И кто ты?»

«Танат не самое плохое имя для тебя. И ты прошёл через смерть, знаешь её…»

«Кто ты?»

«Я? Пока никто. Тот, кто поможет тебе стать самим собой. Хочешь?»

«Из-за тебя я не умер? Зачем это нужно?»

«Ты не умер из-за самого себя, ты не должен был умереть. И это просто нужно…»

Фигура, обвисшая на трубах забора, дёрнулась, поднимаясь вверх. Он закричал…

«Больнобольнобольнобольно…»

«Терпи, это недолго. Всё почти закончилось.»

«АААААААААААААААААА…………………!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»

«Вот и всё. Хватит орать. Открывай глаза, ну же!!!»

Он открыл глаза. Поднял голову вверх, глядя в давно начавшее светлеть небо, перечёркнутое зеленоватой сеткой. Вдохнул воздуха, возвращаясь к жизни. Потом опустил взгляд.

Взглянул в бездонную пустоту глаз того, кто стоял перед ним. Его закрутило, всосало в их клокочущую серебром глубину. Бывший патологоанатом летел вперёд, в то время как его тело возвращалось к жизни.

Сверкающий огнями тоннель, поворот, поворот, ещё поворот. Его не удивляло происходящее. Тяжело удивляться такому после того, как воскрес. Ещё один кувырок вперёд и всё. Он увидел. Он понял. Он осознал…

Становящееся светлым небо смотрело вниз, в неправильный прямоугольник двора. Оно видело, как незаметно исчезла маленькая фигурка, растворившись в остатках ночных теней. И как потом существо, стоявшее возле громадной лужи собственной крови, пришло в себя.

Врач полностью перестал быть человеком.

Его имя стало тем, каким и должно было стать.

Именем посланца царства теней и смерти.

Танат понимал, зачем его вернули.

***

Мансур покрутил головой, пытаясь понять, что он может сделать. Толкнул дверь, которая подалась с неохотой, заскрежетав. Почти выдрал карабин ремня, отстёгиваясь. Вывалился из ставшего смертельной ловушкой салона. Попытался встать…

Его скрутило в спазме, желудок подпрыгнул вверх. Мансура стошнило чем-то непонятным, едким, обжёгшим горло. По голове изнутри лупили кувалдой, и она кружилась так, что он даже не мог подняться.

Скрежет приближался, отдаваясь в гудящей пустоте, которая заняла место мыслей. Шаркающие шаги становились всё ближе. Парень застонал и попробовал ползти, стараясь отсрочить смерть, сейчас подходившую всё ближе.

Пальцы вцеплялись в старый, выщербленный асфальт, подтягивая ставшее таким непослушным тело. Лёгкие растягивались и сипели, как почти продырявленные мехи шотландской волынки. Кровь стучала в висках, гонимая сердцем, которое, казалось, работает в несколько раз быстрее. А может, так оно и было? Но он полз, упорно полз в сторону обочины, желая прожить ещё немного.

Позади что-то гулко грохнуло, обрушившись всем весом на заднее крыло разбитой машины. Шаги становились всё ближе и ближе. А подушечки пальцев Мансура уже стёрлись от тех усилий, что он прикладывал. Он попытался встать, и ему почти удалось. Почти.

Парень рухнул на колени, пытаясь не распластаться полностью. Его повело куда-то в сторону, пришлось выбросить в стороны руки. В пальцах мгновенно стало горячо, кожа полностью лопнула. Мансур оглянулся, пытаясь хотя бы разглядеть того. Кто хотел его убить.