Район: начало

Скопа не оставила им шансов. Да и я немного помог. Две оставшиеся твари попытались удрать, но Большой не смог заставить себя подарить им такую возможность, сняв их дальними очередями, которые они никак не могли сбить повернувшись к нему красными воспалёнными задами. Правда, как оказалось, у него было не без потерь. Одного из туристов, кажется Виталика, успела зацепить клыками какая-то особо наглая обезьяна. Зацепила за бедро, чуть не повредив артерию, и он сейчас тихо стонал в углу, с ужасом косясь то в сторону насквозь красного бинта, притянутого жгутом к ране, то сторону компаньонов. Да уж, куда как показательно отношение друг к другу внутри их сплочённого коллектива. Как ни странно, но в нашу сторону он если и смотрел, то робко и с надеждой.

– Дерьмецо… – Скопа выматерилась. – Эй, длинный!

– Да. – Один из двух охотничков вскочил с пятой точки, примощённой к разбитому подоконнику.

– Пошли. Костика вашего приведём. Давай быстрее, темнеет.

Я посмотрел им вслед. Действительно, это ещё-то шайссе, больше никак и не скажешь. Ещё одна ночь, судя по всему, нам обеспечена. А я-то хотел провести её хотя бы у Кефира, там относительно безопасно. Не получится. Парня этого не успеем дотащить. Закурив, вышел на улицу, пытаясь сообразить: где можно укрыться? А практически и некуда… и входа в Лабиринт здесь я не знаю. Дела…

– Не в Интернат же, хоть он и рядом. – Большой, сидя на крылечке, бухтел под нос. Вид у него был недовольный. – Отстой, а не ситуация. Да?

– Да не то слово. – Хотелось спать, если честно, и не думать ни о чём. – Придётся вон в те дома лезть, как мне кажется.

– Здесь же место не из самых лучших? – Турист возник на крыльце.

– Да не то слово. Мертвяков много, да и так… хватает, не пойми чего. – Большой сплюнул, отстегнув, наконец, маску. Он у нас ещё тот перестраховщик. – Не хочу никого пугать, но шанс увидеть бэньши – неоднократно возрос.

– Ой, да брось… – Я верю в фольклор. Сталкивался с Крюком, видел Хозяина, будь он неладен, зверолюд несчастный. Но бэньши?!!

– Эт ты там, дома, бросаться будешь, Пикассо. Чем хочешь, хоть телевизорами из окна. А здесь… ну его нахрен, бросать-то.

– Ладно. Смотри, тут. Я пойду, Скопу встречу. А то больно уж быстро темнеет. А с ней эти двое олухов.

– Давай. Если что – три зелёных, ты ж в курсе.

– Чего зелёных? – Турист непонимающе покрутил головой.

– Свистка, балбес. – Большой ухмыльнулся.

Глава седьмая: Радостный-55, полгода спустя

Егерь сидел на крыльце дома. Курил, смотрел в небо. Пытался думать о чём-то… другом, отвлечённом. Не получалось.

Небо было как небо. В смысле – как небо Района. Серое и низкое, в тучах, с проплешиной белого с голубым на самом горизонте. Солнце явно не торопилось выглядывать. В нём кувыркались несколько грифов, странных созданий, появившихся не так уж и давно. В пределе видимости ползла чёрная точка, рокотавшая на самом пределе слуха двигателями. Как обычно – «Кайман», патрулирующий свой участок границы вдоль Черты. Вероятнее всего, что параллельно ему, только в другую сторону, сейчас катятся, как обычно, два патрульных БТРа. Это тоже стало привычной частью местного пейзажа после введения карантина и установки заграждений. Если вдруг не было видно вертолёта в течение часа, то, как пить дать – что-то стряслось. Либо кто-то, не выдержавший творившегося в Районе безумия, решил пойти на прорыв. Либо, что вероятнее всего, в Район лезет несанкционированная группа рейдеров, появившихся недавно. Ну, ли совсем уж в край, какие-то ухари решили напасть на военных, дабы поживиться всем, что у них есть. Правда в последнем случае изначально донеслась бы стрельба. Хотя и она стала, за последние несколько месяцев, самой что ни на есть привычной.

За забором громко топало, с чавканьем меся грязь, стадо коров. Шедший сбоку поводырь, Меченый, помахал Егерю рукой. Тот махнул в ответ. Стадо принадлежало с месяц как обосновавшейся в Раздолье странноватой группировке молодых и отчаянных ребят, пришедших с Той стороны. Сами себя эти молодцы именовали то анархистами, то махновцами, радостно при этом зубоскаля. Странноватые были ребятки. И не в плане постоянного гогота, стоявшего в их компании. В этом как раз-таки не было ничего странного. Как ещё себя может вести целый взвод юных отморозков, пребывавших в состоянии постоянного перманентного наркотического опьянения? Учитывая то, что дурман-трава, которая пёрла из земли как на дрожжах, торчала здесь повсюду. Даже Изменённых шестиногих коров, согнанных отовсюду, кормили ей же. Что получалось на выходе – лучше было и не думать. Ходоки с этим «молоком», разлитым по герметичным алюминиевым термосам, регулярно уходили на Большую землю. Он не понимал – за каким чёртом все эти ухари припёрлись в Район? Неужели нельзя было курить обычный гашиш дома, где нет ловушек и Изменённых? Ну и торговали бы им, так нет, надо было прийти именно сюда.