Район. Возвращение

И так далее, по калибру, количеству зарядов в магазинах, стоимости и прочим параметрам. «Калаши», «никоновы», «валы», «хеклеры» и «ФАЛы», пулеметы, автоматы, винтовки и прочая радость для глаз и души. М-да, Матрена, лучше бы ты их своим уже мертвым охранникам раздала, глядишь, польза была бы. Казак не выдержал первый, озвучив общую мысль:

— У всех есть желание что-нибудь прихватить, а?

И не говори, бродяга, я вполне тебя понимаю, у самого руки чешутся. Так и хочется взять тот же «Судаев», хоть зубами скрипи от жадности и хотения. Да чего мне с ним делать-то, а? Ну, возьму я к нему магазинов шесть, пусть и на сорок патриков каждый, а дальше? Кончатся они быстро, и потом что, мне собственными плевками его заряжать? Судя по вытянувшимся лицам, все присутствующие снова подумали одинаково.

— А вот вернуться нужно будет, это точно. — Барин подержал в руках новехонький «Кладенец», автоматический гранатометный комплекс на двенадцать гранат. — Не пропадать же добру, честное слово. Сдобный, ты там код введи какой-нибудь хитрый, а?

— Введу, введу. — Сдобный осмотрел стеллажи, в два ряда заставившие помещение. — Искать давайте, а то Крюк нервничать начнет, что мы долго.

Мы разошлись по этой чудо-кладовке, рассматривая все то, что на Большой земле стоит баснословно дорого. И чего здесь только не было — от пресловутых золотистых слитков «Янтаря» (приврал Танат) до сверкающих кристаллов «Голубого льда». Если первый артефакт использовался только для того, чтобы улучшить свойства обычного топлива, поднимая октановое число семьдесят шестого до уровня девяносто второго, то вот «Лед»…

«Голубой лед» — это наркотик. Граненое счастье для целого полка торчков после минимальной дозы этой дряни, расплавленной на огне и потом застывающей крупными каплями. Полный улет, как рассказывали врачи в ГБР. Можно совершить путешествие на Венеру, к примеру, или в странный мир синих индейцев-инопланетян. Пять доз — и все его функции сводились только к постоянному получению новой дозы, а человек превращался в растение, удобряющее само себя на койке в дурке. И эта тварь занималась не только «красным», но еще и им… эхех, спасибо тебе, Крюк, и огромное.

Амуниция, экипировка, те самые «Пересветы» в отдельном шкафу, обувь и рюкзаки вперемежку с коробками медикаментов. Все подряд, что бабка тащила сюда, уподобляясь Кощею и не используя для собственных домашних, судя по всему. Отдельно стояла пирамида бутылок с разными разноцветными наклейками, привезенных из буржуинских стран. Снова привет Танату, теперь мне вполне ясно, откуда у него водилось все то пойло, что полностью забивало его бар. Большое богатство на не таких уж и многих квадратных метрах. Удивительно, что за Матрену до нас не взялись местные из тех, кто был намного круче. Хотя…

Единственное, что меня всегда устраивало в Матрене полностью, примиряя с ее наркодеятельностью, — это ее хобби. Производимые в ее кустарной лаборатории вещества, превышающие по характеристикам любые медикаменты из самых лучших аптечек. А теперь мы лишили весь Район такого чудного и прекрасного фармацевта, да уж. Не стыдно ли вам, господин Пикассо? Да ни разу.

Вот только неотвязно преследовала меня мысль о том, куда делся второй «богомол», чей напарник валялся у самого входа сломанной куклой из человеческого тела и торчащих хитиновых защитных пластин. Вот страшилище, прям персонаж фильма ужасов. Как я понимаю, этих красавцев Бабке подогнал Хозяин Кир, славящийся производством разных интересных и новых форм местных агрессивных жителей. И как это у него получается? Ну не волшебник же он, в самом деле…

Казак оказался тем самым счастливчиком, что заорал «бинго!», держа в вытянутой руке контейнер серебристого цвета с несколькими полосками и значком биологической опасности высшей категории. В груди что-то екнуло, когда я это увидел. Ведь у Насти Ефремовой, этой милой девчонки в вязаной шапочке со смешным рисунком-смайликом, с собой была совершенно другая вещь. Флакон, полностью копирующий емкость с жидкостью для хранения контактных линз. Но то, что было внутри — было тем же самым «компотом», из-за которого мы так упорно шли в Радостный. И теперь, когда я увидел контейнер в руке нашего длинного друга, осознание возвращения пришло полностью. Снова впереди ждут те самые коридоры, по которым мы шли, помогая идти Большому, освещенные лампами в металлических сетках. Снова небольшая комната за дверью, имеющей привычку закрываться в самый нужный момент. Все снова…