Район «Зеро»

– А на станции не лезем? Там военизированная охрана из мужиков бывалых, которые посты не бросают и не разбегаются. Да и ментура рядом. В Верховске же все гораздо проще.

Корнин встал и поговорил:

– Нет, как хотите, а на войсковую часть я не подписываюсь. Лучше стяну как-нибудь пару-тройку шуб. – Он взял бутылку водки, хотел открыть ее.

– Поставь обратно! – приказал Алаев.

Корнин подчинился. Он увидел злобный блеск в глазах главаря. А с ним шутить не рекомендовалось. Это на здоровье, а то и на жизни отразиться могло.

Он сел и вздохнул.

Алаев же продолжил:

– По ходу дела, на нас вышли очень серьезные люди. Сюда приезжал их старший и сразу предупредил. Мы делаем дело и получаем бабки, или кранты нам.

– Это кто же такой борзый выискался? – возмутился Гривул. – А мы что, мальчики для битья? Чего ты, Монгол, не послал его на хутор бабочек ловить, как поддался?

– Слишком много он знает о делах наших. Но не это главное. В нем сразу видать силу. Этот тип пошинкует нас всех на мелкую капусту, если взбрыкнем. Меня чутье еще ни разу не подводило.

– Это чего, вот так приперся незнамо кто и выставил условия?

– Нет. На нас его навел Губаров.

– Вот сука. Надо спросить с него за это.

– Ты будешь спрашивать?

– Все.

– Нет, не прокатит. Думал я об этом. И так и этак выходит, что придется нам браться за работу.

– На часовых выходить?

– И чего? Кто такой часовой? Пацан вчерашний. Год, ну, может, полтора отслужил. В шестьдесят седьмом срочная два года стала. Ее большую часть составляет уборка территории. Если солдаты и стреляли, то только по мишеням. Они никого никогда не валили. А убить – это еще надо силы найти. Так что срочники в караулке гораздо безопасней, нежели мужики из военизированной охраны. В общем, я дал согласие. Тем более что этот тип обещал заплатить хорошо. Каждому по штуке сразу, как только товар будет тут.

– По штуке? – переспросил Обухов.

– Да. Половину сразу выделил. – Алаев не стал называть сумму, причитающуюся ему, выложил на стол две пачки десятирублевых купюр. – Здесь две штуки, по пятьсот на человека. Столько же после дела.

Корнин почесал затылок.

– Мало, Монгол. Ведь придется пацанов валить.

Алаев повысил голос:

– Я никого не принуждаю. У каждого своя голова на плечах. Кто не желает идти, может проваливать. Вот только сколько на свободе пробудет, сказать не могу. Но вряд ли долго. Да и остальных за собой потянет. Решайтесь, на то я вас и собрал. Только давайте быстрее, работаем завтра. А чего тянуть-то? Вон столько пойла навезли. Вернемся – выпьем, если спокойно все будет.

Он замолчал.

– Я согласный, – заявил Гривул и тут же ополовинил пачку десятирублевок.

Вторую половину пододвинул к себе Алаев.

Корнин взглянул на Обухова:

– Ну а ты чего?

– Чего-чего. Если идти, то всем.

Он ополовинил другую пачку.

Остальное забрал Корнин.

Монгол ударил ладонью по столу.

– Решено. Теперь назад хода нет.

– Когда выходим? – спросил Гривул.

– А прямо сейчас. Сиплый, тебе на работу завтра надо?

– Нет, отгул. Потом праздник, Первомай.

– Черт, совсем из головы вылетело. Тогда сегодня и завтра днем готовимся, работаем в ночь. Перед праздником легче будет.

Вечером 30 апреля банда собралась на дело.

Монгол приказал:

– С собой в салон взять ножи, хотя они всегда при вас. Машина знаете где, собирайтесь, выходите во двор. Сиплый, свет не забудь вырубить и дверь прикрыть. Я пойду заведу тачку. И живее, парни!

Обухов вздохнул:

– Выпить бы для тонуса.

– А может, для смелости? Страшновато, Обух?

– Кому страшно, мне? Обух никого никогда не боялся. Но даже на фронте перед атакой наркомовские выдавали.

– Мы не на фронте. Жду во дворе.

Вскоре «Москвич-408» отъехал от участка Алаева. На селе этого никто не заметил, потому как машина пошла в сторону леса, на старую грунтовку, проложенную еще при работе торфопредприятий, которая вела прямо к северо-восточной части райцентра. Ехали бандиты медленно. Грунтовка извивалась змеей. На пути попадались и такие канавы, в которых мог уместиться весь автомобиль.

Все молчали. Гривул на заднем сиденье достал точило и водил по нему лезвием ножа, и так острого, как бритва.

В 21.40 Монгол остановил машину у старой, неиспользуемой мельницы на пересохшем русле речушки Ижевки, когда-то полноводной.

– Баста! – сказал он. – Тачку оставляем тут. Дальше около двух верст топаем пешком, выходим к цели со стороны леса, назад идем той же дорогой. Пошли!

Глава 6

Часовые пятого поста складов неприкосновенного запаса ГСМ и боеприпасов отдельного мотострелкового полка опять нарушили Устав караульной службы и собрались у бокса с техникой. Автомобили внутри находились на длительном хранении, на колодках. Их кузова были заполнены ящиками с боеприпасами. На воротах замки, печати.

Рядовой Георг Абитян спросил у ефрейтора Юрия Грибова:

– Ну что, Гриб, как служба?

– А чего ей станет? Еще час, и пойдем в караулку.

– Там помощник начкара заставит нас уставы зубрить и опрашивать станет по пунктам. Или на пост охранения караульного помещения выставит. Терпеть не могу эту бодрствующую смену. Кто ее придумал? Пришел с поста, сразу на топчан и спать. Нет, сиди, учи устав.