Районные хроники

За пасторальной картиной мирного сельского труда я наблюдал с крутого оврага. Сидел на берегу, а перед тобой раскинулось море травы, пересечённое змеями оврагов. Точки мужиков косили траву, точки баб ворошили и собирали ранее скошенную траву, точки подростков метали стога… Всё, как всегда и ничто не способно эту идиллию изменить, перевернуть, свести на нет и воспоминаний не оставить. Первое сомнение возникло, когда небо по всему видимому горизонту начало темнеть… И не просто темнеть, а самым натуральным образом чернеть. Ветерок, опять же, заметно посвежел… Косцы тоже заметили перемены в погоде, было видно, что среди них началось движение и перестроение. Работа прервалась, и началось броуновское движение, которое было во всех деталях обсуждено всеми присутствующими на "моей" высоте. Появились крупные точки лошадей, пасшихся в низинах оврагов… А потом, я и другие посмотрели без помощи телевизора "художественный фильм" о "гражданской войне"…

Лучше, чем старики, оказавшиеся рядом со мной на обрыве и тоже наблюдавшие за событиями на поле, и не скажешь, о том, что все мы увидели. "Сначала пошла пехота, а за ней – кавалерия". Бабы снялись со своих мест раньше и широкой цепью с вилами в руках побежали в сторону деревни, то есть прямо на нас. Минут через двадцать за ними на конях, лавой, припустили мужики, блестя своими косами в солнечных лучах. Очень правдоподобно выглядело… Словно, они шашками размахивали в лихой казачьей атаке. А за ними во всю небесную ширь выползала небывалая иссиня – чёрная туча с завитушками зигзагов белых молний, которые прочерчивали её необозримое тело в произвольных направлениях. Пока она была далеко… Дальние раскаты грома давали надежду беглецам, что они достигнут своих убежищ до прихода ливня. То, что ливень будет – сомневаться не приходилось.

Очень выразительно всё это выглядело! И я на своём берегу почувствовал себя белогвардейцем каким-то в окопе. Однако каким бы завораживающим не был "фильм", но и "зрителям" самим нужно было позаботиться о собственной безопасности. Шутки закончились… На горизонте явно прорисовывалась самая настоящая проблема. Такая туча может долго идти, но придёт всегда неожиданно. Оглянуться не успеешь, как окажешься в самом настоящем водном потоке! До дома путь неблизкий и не по всем тропинкам после дождя можно будет спокойно проехать… А намечается не совсем обычный дождик… Молнии тоже нельзя игнорировать…

И ливень пришёл… Пришёл на три долгих дня и уходил с явной неохотой. Град был знатный, много бед принёс… Не все крыши остались целыми, урожай будущий пропал почти весь. Чудо, что обошлось без жертв… Прохлада, правда, вернулась на землю…

За хлебом

В деревне отношение к хлебу всегда было особое. И к вполне понятному рационализму в этом гастрономическом вопросе всегда густо примешивался скрытый сверхъестественный подтекст. Ещё с языческих времён… Хлеб всегда у нас наделяли свойствами, нехарактерными для простого пищевого продукта. Всегда выводили его за эти рамки. И каждый новый век только подбрасывал причины считать хлеб мерилом всего, что только мог измерить человек в своей жизни. Наличие хлеба всегда повышало статус, общественную значимость, его обладателя.

В России хлеб – величина постоянная и его значение непреходяще. Почти, как водка, но только хлеб более одухотворён и универсален. Постоянные перебои со снабжением при коммунистах или неурожаем при царях наложили свой отпечаток. Хлеб в русской деревне всегда был показателем достатка и благополучия. И недаром, он всегда был синонимом и олицетворением не только еды вообще, но и самой жизни. Со стародавних времён по нему судили, каков хозяин, что он за человек. Но это было так давно, что и вспоминать уже нечего… Отдельные проблески мерцают и постепенно затухают. Современная молодёжь и не понимает уже, что такое понятие "хлеб". Для них он всего лишь товар из магазина…

Свой домашний хлеб у нас в деревне перестали печь ещё до Брежнева, поэтому в моё время большинство хозяек забыло, как это делается и сосредоточились на покупном. Зерна своего нет, настоящего хозяйства тоже нет по причине классовой зачистки крестьянства. Ничего нет, кроме старых привычек при отсутствии прямой нужды… А самодельный хлеб вкусный, душистый, совсем другой. Мне понравился… Всегда старался присутствовать, когда бабушка его пекла в печи… Толкла в ступе зерно деревянным пестом с меня ростом и примерно моего веса, просеивала его столетним решетом, которое я тогда обхватить не мог и далее по рецепту. Одна беда – начнёшь уписывать за обе щёки, а остановиться не можешь! Так и набиваешь себя, словно в мешок картошку сыпешь. Пока по рукам половником не дадут – не остановишься.