Районы

— Шипастый, извините, — позвал меня тот самый мальчишка, который пытался без мыла влезть в любую щель. — Мы тут собрали камни и еще кое-что, — помимо кристаллов он протянул мне странную сморщенную конечность. Если бы не массивное предплечье, почти как у Моряка Папая, ее можно было бы даже назвать человеческой. — И еще там две живые гарпии. Мы связали им руки.

Подтверждая слова пацана, из подъезда вывели пленниц. Блин, про этих ощипанных куриц я совсем забыл. Что самое забавное, валькирии действительно лишились крыльев, и теперь предстали в образе обычных женщин. Только невероятно испуганных. Хотя, я их понимаю. Ничего хорошего им точно не светит.

— Имена и способности, живо, — рявкнул я, давая понять, что не намерен вести долгих переговоров.

— Каменюка, — торопливо ответила первая, молодая еще девчонка, некрасивая, нескладная и невероятно испуганная. — Могу прикосновением заставить человека окаменеть на какое-то время.

— На какое время?

— От нескольких секунд до полуминуты. Это основная способность.

— Пацан, — позвал я того самого говорливого Молчуна. — Подойди и возьми ее за руку.

— Господин Шипастый, — залепетал тот.

— Господа в Париже, а у нас товарищи! Живее, не зли меня.

— Шипастый, это уже слишком, — сделал шаг вперед Башка. И тут же осеклась под моим взглядом. Увидела в глазах что-то такое, к чему не была готова. Поэтому нетвердым голосом продолжила. — Ладно, Безопасник, давай.

Безопасник? Вот уж никогда бы не подумал. С виду дрыщ дрыщом. Хотя кто знает, как у Молчунов раздаются способности? В любом случае, пусть Безопасник и боялся, но субординацию он нарушать не стал. Приблизился в плененной валькирии с поэтическим прозвищем Каменюка и взял за одну из рук, связанных за спиной. Ромео и Джульетта Города, сейчас расплачусь.

— Пара секунд, не больше, — только и успел сказать я.

Весьма вовремя, потому что Безопасник тут же грохнулся, как подкошенный. Я потыкал его пальцем и разочарованно вздохнул. Камнем паренек не стал, хотя мышцы действительно окоченели, словно тот умер и долгое время пролежал в ледяном подвале. Понаслаждаться подобной картиной мне не дали. Каменюка оказалась послушной пленницей. Не прошло и пяти секунд, как Безопасник поднялся на ноги. Помятый, чуток растерянный, но, судя по всему, вполне боеспособный.

— Молодец, — похлопал его по плечу, — возьми с полки пирожок. Теперь ты! — указал я на вторую.

Даму средних лет с внушительным бюстом, которая, впрочем, даже будучи на коленях, скривила свою симпатичную мордашку. Словно судьба засунула ее в свинарник и теперь этой особе царских кровей приходилось нюхать навоз. Если мне не изменяет память, именно ею я сломал трельяж.

— И что, после этого вы отпустите нас? — усмехнулась она.

Нет, молодец, конечно, что сохраняет твердость духа даже в такой сложной ситуации. Сказать честно, подобное дорого стоило. В другой раз я бы с ней подискутировал, постарался найти психологический подход и все такое, но сейчас мой человек, возможно, умирал.

Удар вышел сильный, пусть и без замаха. От неожиданности строптивая валькирия потеряла равновесие и завалилась на бок. Из ее аккуратного носика потекла кровавая сопля, а на глазах выступили слезы. Скорее не от боли, от неожиданности.

Видимо, били эту красавицу нечасто. Потому что вся самоуверенность слетела с валькирии так же быстро, как волосы с новобранца в учебке. Жестом я приказал людям Башки поднять пленницу обратно на колени. Молчуны даже на своего лидера не посмотрели, выполнили приказ не задумываясь.

— Имя! — повторил я, глядя в мокрые от слез глаза валькирии.

— Бумажница.

— Способности!

— Я просто не понимаю, — растерянно пробормотала она, окинув собравшихся взглядом. Будто искала у кого-то из них защиты. Это зря, здесь поклонниц крылатых бабищ нет.

На сей раз я не ударил сразу, а попросту поднял руку, прозрачно давая понять о своих намерениях. Сработало. Бумажница зажмурилась и одновременно с этим стала быстро говорить. Вот почему так нельзя сразу?

— Превращение небольших материальных объектов в бумагу. Все способности крутятся вокруг этого.

Я опустил руку, подошел к разрушенной стене и взял обломанный кирпич. После чего вернулся и вручил его в связанные руки Бумажницы.

— Демонстрируй.

Девушка закусила окровавленную губу, глядя на меня как минимум с классовой ненавистью пролетариата, который смотрит на буржуазию. Ну да, видимо, она не поклонница садо-мазо, больше за адекватные отношения. Хотя, судя по ее гонору, к такой Медузе Горгоне в нашем мире на хромой козе не подъехать было.

Однако, несмотря на всю гамму чувств, которые испытывала валькирия, мой приказ она выполнила. Грани кирпича стали светлеть, пока действительно не превратились в довольно плотную бумагу. Но вдруг искусственный камень не взмахнул крыльями, обернувшись в подобие птицы и не выскользнул из рук Бумажницы.