Раиса Немчинская

Поэтому-то так ухватилась Рая за предложение репетировать воздушный номер, с которым к ней обратились после одного из показательных выступлений, где она вызвала особое одобрение зала своей работой на турнике. Алеша Козявин, впоследствии комик в номере Круффи, привел Раю к своему приятелю, в саду которого на врытых в землю столбах с перекладиной была подвешена рамка для воздушной работы. Начались тренировки, и Рая получила первое представление о цирковой аппаратуре, о групповой гимнастической работе. Но занятия продолжались недолго. Лето было дождливое, а, главное, родители владельца аппаратуры желали, чтобы их сын стал инженером, а не каким-то «циркачом».

Однако Рая уже приобрела известность как спортсменка, мечтающая о воздушной работе и имеющая к ней все данные. Тотчас же поступило следующее приглашение. Конечно, и на этот раз она ответила согласием.

Индивидуальные домашние упражнения на трапеции, почти ежедневные тренировки в спортивном кружке, усиленные репетиции с партнерами вовсе не мешали учебе в школе. А ведь были еще занятия музыкой (подавала надежды как пианистка), частные уроки у известной воронежской балерины, да и общественная работа (а ею увлекались в те годы ничуть не меньше, чем теперь) отнимали много времени. Но, уж наверное, молодость для того и существует, чтобы все дела решать играючи, разом.

Была Рая одной из первых в классе, все предметы легко ей давались, но особенно довольна своею ученицей была преподавательница математики. Выпускное сочинение писала на тему «Каким должен быть советский учитель». Все экзамены Рая выдержала блестяще. Но когда перед лицом всего педагогического состава школы и представителей Горнаробраза математичка, гордая успехами любимой ученицы, спросила: «Кем ты хочешь быть в дальнейшем, девочка?» — та, не моргнув глазом, ответила: «Воздушной гимнасткой». Никто, конечно, не понял, о чем идет речь, и Рае пришлось разъяснять, что будет она артисткой цирка. Несчастная учительница всплеснула руками и патетически изрекла: «Для чего же я ее учила!»

В эти же дни шли завершающие репетиции воздушного номера. Новые партнеры Николай Бутырин и Иван Золототрубов оказались парнями упорными, цирком увлеченными всерьез, как и она.

Готовность номера было решено проверить на публике. Они выступили в концертных программах сначала в Народном доме, а затем и в Художественном (бывшем Семейном) саду. Перед сценой были установлены высокие мачты и повешена рамка. Влезали и спускались по веревочной лестнице. А для поклона входили уже на сцену. Оба выступления прошли с успехом.

Вот и исполнилась мечта. Можно начинать работу в цирке. Надо сказать, что в те времена это столь уж сложной проблемой не было. Цирки росли как грибы. Они были в подчинении ЦУГЦа (Центрального управления государственными цирками), УЗП (Управления зрелищными предприятиями), просто от горсовета и даже частные. Журнал «Рабис» из номера в номер печатал объявления о приглашении артистов всех жанров цирка и эстрады. Так что об ангажементе можно было не тревожиться. Но Рая отказалась от поездки.

Она пока не решалась начинать цирковую карьеру, которую окончательно избрала своей профессией. Наверное, не смогла перебороть подсознательную убежденность, что еще не настолько сильна в гимнастике, как это представлялось окружающим. Профессии надо учиться у профессионалов. И Рая посылает заявление в Москву с просьбой о приеме на Курсы циркового искусства, или попросту КЦИ, как тогда именовалось нынешнее Государственное училище циркового и эстрадного искусства.

Но в Москву она не поехала. Судьба распорядилась иначе. Группе Корелли, гастролировавшей в те дни в Воронеже, требовалась ученица в воздушный номер. Об этом сообщили Рае знакомые по спорту девушки. Они же уговорили пойти вместе с ними в цирк к Корелли.

И вот Рая пришла в цирк. Это было второе в ее жизни посещение цирка. Первое состоялось лет двенадцать назад, еще в Тамбове. Раечке пять лет. Только-только прочитан «Гуттаперчевый мальчик». Почти неделя в доме оживление — детей обещано свозить в цирк. Наступает наконец заветный день. К крыльцу подают пролетку. Извозчик поднимает верх, застегивает фартук. Идет проливной дождь. Улицы в то время были немощеные, и вскоре мостовая так залита, что лошадь бредет чуть ли не по брюхо в воде. Мама решает вернуться. Но девочка отчаянно умоляет ехать дальше.

И вот он, цирк. День, а горят все светильники. Острый, необычный запах опилок. Очень много нарядных детей. Сестры тоже одеты в праздничные одежды. На Раечке кружевное платье и широкий пояс из шотландки с пышным бантом сзади. Время до начала представления проходит незаметно — девочка деловито, таясь от мамы, перетаскивает бант на живот, ведь на спине его никому не видно. Первое отделение оставило смутное впечатление чего-то торжественного, волнующего, а главное, что потрясло, — какая-то завлекательно-непонятная работа в воздухе. Но вот наконец антракт.