Раиса Немчинская

«Запорожский цирк, — вспоминала Раиса Максимилиановна о давнишнем происшествии с ней, — вернее, манеж его, располагался как бы в яме. Поднимали меня к аппарату тогда еще из главного прохода, униформистам приходилось бежать вверх, а блок, через который шла веревка с тросом от подъема, цеплялся в самом низу этой ямы за зрительские места. Перед началом номера я краем глаза заметила какую-то панику среди униформистов, но разбираться, в чем дело, было некогда. Я, уже надев плащ, шла к занавесу готовить зубник к вылету, они спешили в главный проход. Поднимали рывками, а в момент, когда я приготовилась взяться за кольца, неожиданно рвануло вниз. Такое бывало, когда не хватало людей и они, затормозив, не успевали перехватить веревку. Лечу я и думаю, что непременно, когда отработаю, напишу директору заявление, пусть обеспечит униформой.

Рывок был такой сильный, что прямо все внутренности перевернулись. Распахнула я плащ пошире, приготовилась снова взлететь к кольцам. Но, чувствую, лечу вниз. Начала я понимать, что заявление писать не придется. Нужно успеть придумать, каким образом упасть, чтобы меньше разбиться. Конечно, я не выпустила и не собиралась выпускать зубник изо рта, но уже понимала, что меня никто не держит.

Потом уж я узнала, что первый рывок произошел оттого, что соскочил съемный блок, закрепленный внизу, у манежа. Не было старшего униформиста, вот никто и не проверил крюк у блока. А когда блок сорвало и бросило на взбежавших наверх униформистов, те от неожиданности и выпустили веревку из рук.

Удивительно, как стремительно работает человеческая мысль в такие ответственные моменты. Чуть ли не вся жизнь проходит перед глазами. Конечно, я решила падать так, чтобы, только прикоснувшись ногами к манежу, сразу же идти на коленки и живот, как делают коверные в комических перекатах. Это сразу должно было сбить силу удара. Подумала я и о том, что нужно использовать накидку, которая все еще оставалась на мне. Решила, как упаду, закрыться ею. Утреннее представление, зачем же пугать детей.

Все так я и сделала. Одно я не учла: большой вес троса и веревки. Этот-то вес в момент, когда мои ноги коснулись манежа, а тело, как я и задумала, пошло вперед, вырвал у меня изо рта зубник. Я потеряла сознание. Наверное, был шок, потому что я даже спрашивала, какой сейчас год. Все хотела, чтобы мне подтвердили, что 1929 и тогда бы я уверилась, что вижу жуткий сон о том давнем падении…»