Он ложится на спину и закидывает руки за голову, а я думаю о том, что изображено на моей физиономии. Сижу как бедный родственник. Потом все-таки прижимаюсь к его плечу, он обнимает меня, и мы лежим так целую вечность. За все время, что мы здесь, ни разу не хлопнула дверь подъезда, никто не вышел из квартиры.
– Федь, мне домой пора, - произношу я наконец и сама не верю, что смогла разлепить губы и вымолвить слово.
Мы вышли из подъезда в морозную ноябрьскую ночь. Я хрустела каблуками по заледеневшим лужам и опять дрожала от холода.
Чем ближе мы подходили к моему дому, тем больше разрасталась в груди пустота. Будто почерневший ураган хочет выйти из-под контроля и забрать мою прежнюю жизнь, в которой были друзья, Ленка, Егор Летов, папа с мамой и не было этого мужчины.
Федор что-то спрашивает, я отвечаю, хотя совершенно не думаю о разговоре. Все время какая-то дурацкая неловкость, особенно когда мы стояли в обнимку в моем подъезде. Потом Федор уходит, унося в кармане мой номер телефона, записанный на пачке сигарет.
Я держу в руке фломастер и чувствую себя так, будто спрыгнула с крутящейся карусели. Не хватало еще свалиться. Раечка растаяла от любви!