Раиса в стране чудес

— Фэбээровцы, наверное, внимание отвлекают, — пожал плечами первый. — Все, пошли.

* * *

— Ну и дела! — изумленно покачал головой Череп, глядя на клубы дыма, окутавшие верхние этажи соседнего «близнеца». — Этот мудак что, совсем ослеп? Не видел, куда летит? Наши пилоты, конечно, тоже пьют во время полетов, но этот парень должен был наклюкаться в зюзю.

— Да не пьян он! — выйдя из оцепенения, крикнул Леша Китайчик. — Это теракт! Террористы хотят разрушить Манхэттен. Надо срочно уходить! Следующей целью станем мы.

— Теракт? Без базара? — недоверчиво переспросил Самарин.

— Да пошел ты!

Метнувшись к шкафу, Китайчик выхватил из него парашют. Он все еще надеялся, что прыгать не придется, но следовало быть готовым ко всему.

— Лифтом пользоваться нельзя, может застрять между этажами. Побежим по лестнице. За мной. Быстро.

Выстрелы в коридоре загрохотали как раз в тот момент, когда Леша распахнул дверь кабинета. Неожиданное появление колумбийцев спутало федералам все карты, и «тихого» захвата, на который так рассчитывал капитан Хирш, не получилось. Боевики медельинского картеля азартно палили по агентам ФБР, те, разумеется, тоже в долгу не оставались. К общему веселью присоединилась и охрана Гераськина. Отрабатывая свой хлеб, служба безопасности добросовестно поливала огнем всех подряд без разбора.

Было ясно одно — в ближайшие десять минут из кабинета лучше не высовываться. Лестница, как и лифты, оказалась недоступна.

— Твою мать! — взвыл по-русски Китайчик, захлопывая дверь и запирая ее на задвижку.

Дверь была бронированная, и высадить ее нападающим удалось бы только с помощью взрывчатки.

— Что там еще за бардак? — осведомился Череп.

— Перестрелка, — пояснил Леша.. — Очередные охотники за микропленкой. Вот ведь подгадали, уроды! Выхода нет. Придется прыгать.

Подойдя к окну, он нажал на кнопку, сдвигающую в сторону тяжелую раму.

— Куда прыгать? В окно? — дрожащими губами произнесла Кейси Ньеппер.

Она не могла отвести взгляда от полыхающего пламенем «близнеца», из окон которого высовывались, кричали и махали платками люди.

— Следующая цель — мы, — сказал Китайчик и швырнул к ногам Черепа раскрытый перочинный нож. — Освободите друг друга от веревок. В шкафу есть еще три парашюта. Если поторопитесь, может, и успеете спастись.

— С чего ты взял, что нас тоже атакуют?

— Нутром чую, понятно? Пожалуй, это единственный раз, когда я предпочел бы оказаться не правым.

— Твою мать!

Самарин упал на пол, съежился, подтянул колени к груди и, едва не вывихнув при этом запястья, перебросил руки из-за спины вперед. Зажав зубами рукоятку ножа, он перерезал о лезвие веревку и тут же бросился к Саваласу. Через несколько секунд тот тоже был свободен от пут.

— Возьми нож. Освободи остальных, — скомандовал Иван, — Ты прыгал когда-нибудь с парашютом?

— Нет, — покачал головой Даг. — А ты?

— Доводилось. А тебе придется научиться.

— Я не стану прыгать, — помотала головой Кейси. — Не смогу.

Не произнесшая ни слова Рая, с трудом оторвал взгляд от полыхающего здания, перевела его на Ирвина Келлера.

На этот раз мужчина ее мечты не кричал, не бесновался, не брызгал слюной.

Съежившийся певец выглядел маленьким, жалким, почти убогим. Колени его тряслись и подгибались, в пустых глазах бессмысленно метались отблески пламени. Дрожащими губами Келлер продолжал что-то бормотать об ублюдках, правящих миром и пожирающих души людей.

«Прощай, Ирвин, прощай, мечта, прощай, глупая влюбленная девчонка, — отрешенно думала Лапина. — Все кончено. Приключения Раисы в стране чудес подошли к концу».

Перед внутренним взором девушки картинками бешено вращающегося калейдоскопа вспыхивали и тут же гасли ослепительно яркие образы: вот она смотрит на лицо Ирвина, надменно улыбающееся с коробки компакт-диска; она пишет ему письмо, еще одно письмо, тысячи писем… А вот и Череп, прячущий деньги в оранжерее, вот прянично-слащавый Соломон Абрамович, тамагочи… Проклятый тамагочи!

Дурацкая японская игрушка, из-за которой суждено умереть не только ей, но и Черепу, Кейси, Ирвину, мужчинам, что ведут перестрелку за дверью…

Зачем обманывать себя? Эти люди умрут не из-за игрушки, а из-за нее, Раечки Лапиной. Почему же она, мечтавшая всего лишь о счастье, принесла в мир только горе и смерть?

Ответ был очевиден — она согрешила. Она предала человека, любившего ее. Она обокрала его, она лгала, хитрила, нарушала закон, не задумываясь о последствиях своих поступков. И хотя Раечка не верила в бога, перед лицом надвигающейся смерти ей показалось, что в этом мире обязательно должно существовать нечто запредельное — если не бог, то некое высшее возмездие, карающее ее сейчас за причиненное ею зло. В приступе болезненного самобичевания девушке почудилось на миг, что самолет, врезавшийся в бок небоскреба, — тоже ее вина.

* * *