Райская молния

– Значит, знаете и то, как поступать с ними, если зарвутся. Не более и не менее. Поняли?

– Понял, господин Максимилиансен!

Ларс вздохнул. Вампиров он не любил, но желание Салимы есть закон. Он надеялся, что у безопасников хватит ума не стрелять в шитанн без предупреждения за невинные попытки познакомиться с местными девушками. Пусть уроды трахаются на здоровье, лишь бы кровь не сосали.

Идея садиться на Землю Мрланку не нравилась. Он предпочел бы занять невысокую орбиту и отправить Ртхинна Фййка в Байк-паркинг шаттлом. Но проклятый Хайнрих Шварц, безволосый командир «Белой полярной лисички, как ее там дальше…», выразился предельно ясно:

– Нам на земной орбите только вампирского корабля не хватало! Сядешь в порту, и точка. Не буди лихо, пока тихо, мать твою поиметь в извращенной форме, – и добавил: – Лучше тебе не умничать, шитанн, и делать, что говорят, не то орбитальные патрули в прицел возьмут – мало не покажется.

От общения со Шварцем у Мрланка внутри все кипело, и даже старания Эйззы не могли полностью погасить это бурление. Мало того, что бритый негодяй все время ему тыкал, мало того, что без конца поминал мать – Мрланк знал, что в устах землянина это рядовая брань, но все равно коробило… Хайнрих Шварц говорил с ним свысока и безапелляционно, как офицер с проштрафившимся солдатом. Или – эта ассоциация нравилась капитану еще меньше – как победитель с пленником. Мрланк мрачно размышлял о том, а чем он, собственно, от пленника отличается, если люди Шварца демонтируют вооружение на его корабле, а ему указывают, куда идти и как себя вести.

К концу демонтажа Мрланку непреодолимо хотелось кого-нибудь укусить. Не ради крови, жажда его не мучила – просто так, сбросить негатив. И лучше всего было бы вскрыть горло не первому несчастному, попавшемуся под горячую руку, а лично Хайнриху Шварцу. К сожалению, давать чувствам волю было никак нельзя. Миссия прежде всего, твердил Ртхинн. Шварца посланник воспринимал философски – видимо, потому, что наезжал землянин преимущественно на Мрланка.

– Желаю удачи, – сказал мерзавец на прощание, и Мрланк, едва не подавившись, процедил сквозь зубы фальшивые слова благодарности.

Земля была бело-голубой. На ночной стороне ярко светились электрическим светом многочисленные города. На самом деле у Земли нет ночной стороны, вспомнил Мрланк, эта планета вращается вокруг своей оси намного быстрее, чем вокруг солнца, и в тень уплывает то одна, то другая половина. Он прикинул, что линейная скорость поверхности в месте посадки довольно велика и, если поступить с умом, можно сэкономить на торможении. На фоне гигантских затрат на посадку и последующий старт тяжелого корабля – весьма скромный плюс, но плюс.

Мрланку еще не приходилось сажать «Молнию» на чужие планеты. Линкоры не возят ни пассажиров, ни грузы. Линкору откровенно нечего делать на иной планете, если только речь не идет о высадке десанта или оккупации, а до такого на памяти Мрланка не доходило. В любом порту Рая он мог бы сесть с закрытыми глазами, но здесь все было по-другому. Другие характеристики планеты: гравитация, особенности вращения, строение и динамика атмосферы… а еще смещенный центр тяжести изуродованного, ободранного корабля. Они сидели за пультом вместе со старшим помощником Ххнном Траггом, Мрланк пилотировал, Ххнн был на связи с навигаторами и корабельным компьютером. Они это сделали.

Откуда-то появилась Эйзза, вытерла у него со лба выступивший пот. Он откинулся на спинку пилотского кресла, хмуро глядя на экран обзора, на залитую солнцем площадку и на приземистое здание космопорта с возвышающейся диспетчерской вышкой, где гордо красовались огромные хантские буквы: «У нас солнечно 365 дней в году!».

– Кто-нибудь знает, сколько у них в году всего дней? – пробурчал он – без особого, впрочем, интереса. У него было неприятное подозрение, что как раз триста шестьдесят пять.

– Что вы медлите, Мрланк? – требовательно спросил Ртхинн. – Вам что-то непонятно объяснили? Открывайте люк, меня ждут. А сами берите документы и отправляйтесь к руководству космопорта.

Он взглянул на посланника исподлобья. Пока над портом, словно в издевку, горит это проклятое светило – триста шестьдесят пять дней в году, надо же! – сумеречник шагу с корабля не сделает. Ртхинну ли этого не понимать? Мрланк встал, отстегнувшись, ноги держали легко: местная сила тяжести была поменьше, чем он привык. Он отпер сейф, достал платиновые бруски, предназначенные для обмена на деньги, имеющие хождение на Земле.

– Ххнн, – перед темнокожим помощником легло несколько брусков. – Позаботьтесь, пожалуйста. И вот еще, – он добавил папку на молнии. – Вряд ли земляне прочтут наши бумаги, – он скривился в улыбке: документы военного корабля никто не удосужился перевести на хантский, не думали, что это может понадобиться. – Но вы уж им объясните, что к чему.

– Будет сделано, капитан, – кивнул Ххнн Трагг.

Ртхинн Фййк прикрыл глаза темными очками, и створки входного люка раздвинулись перед ним, впуская в шлюз яркие лучи солнца.