Райская птица в сетях Баобаба

– Я жила в обычной семье. Мать – учительница английского языка в школе. Сестра – младше меня на пять лет. Отец… Про него рассказывать не буду. Считай, что его и не было вовсе. Исчез вскоре после рождения младшей сестры. И помощи никакой. Но так было даже лучше.

– В каком районе вы жили? – перебил Марио.

– Районе? – Марина изумленно подняла на него глаза.

– Я знаю Москву, – гордо сообщил Марио. – Мы с бабушкой путешествовали по карте! Там много музеев, памятников.

– Небольшой экскурс, чтобы ты понял, в какой обстановке я росла. А то большинство иностранцев думают, что в России всего два города – Москва и Санкт-Петербург. А остальное – Сибирь. Страшная, холодная, где бегают медведи прямо по дорогам, а в кабаках танцуют матрешки. Так вот, это не так.

Россия – это миллионы маленьких заброшенных городишек и деревень, жизнь в которых течет по своим законам. И эта жизнь, и законы, они совсем не столичные.

В городишках живут люди: бедные, бесправные, угнетенные. Но это не принято обсуждать. Зачем? В провинции всё не так как надо. Серые дома-коробки, дороги, как после бомбежки, пустыри между домами, помойки, растаскиваемые вороньем. Там нет работы. А если есть, то за нее платят унизительные копейки. Зачем платить, если и за эти подачки будут рады пахать, лишь бы на работу взяли. Там нет нормальных врачей и учителей – одни неудачники, ненавидящие свою профессию.

Талантливые оседают в столице. Москва – всесоюзная кормушка для приезжих. Все, кто сильнее или наглее, едут в Москву. Куда же еще? Ведь только там возможно стать человеком.

А те, кто слабее, – воруют или пьют. Пьют с утра, днем, ночью… Умирают. Но это никого не волнует, потому что это так далеко от праздничной, чистой, «трудовой» Москвы.

Если было бы можно, то и Питер давно бы забыли.

Представь, в России всего один город – Москва! Вот хохма-то. Но нельзя! Петербург – музей, культурный центр – слишком много приезжих иностранцев. Стыдно, вроде как. Поэтому подкармливают нищий Питер с барского стола. Не дают совсем погрязнуть в трясине бедности и исчезнуть с туристической карты.

Про остальных вспоминают только во время переписи и выборов. А потом снова забывают. И это никогда не исправить. Потому что Москва живет своей жизнью. А остальные в России не живут. Они существуют.

Марина прервалась, давая Марио осмыслить рассказанное:

– Понял хоть что-нибудь?

Марио растерянно мотнул головой:

– Ты родилась в гетто?

Марина кивнула:

– Можно назвать и так. Маленький городишко Сталинск.

– О, Сталин! Я в школе проходил – вождь!

– Нет. Сталинск назван в честь производимой стали. Металл такой. Единственная достопримечательность городка – металлургический завод: кормилец и могилец. Огромное производство, исправно портящее экологию. Красное небо над головой, красная речушка, пахнущая серой, красный снег зимой. Но другой работы в городе нет, поэтому идут в крематорий, не сопротивляясь, и умирают, не доживая до пенсии. Очень доходное для хозяина и удобное для государства производство. Но во время моего детства об этом не думали, и сейчас ничего не изменилось. Иметь работу на заводе престижно!

В моей семье никто не работал на производстве, поэтому мы жили бедно. Никаких развлечений, поездок, праздников. Одежда с чужого плеча, игрушки, отданные из жалости. Хорошо, что была дача. Питались в основном тем, что сами вырастили за лето. Дача была недалеко от города и поливалась сернокислотными дождями, которые шли от металлургического комбината. Недаром моя сестренка постоянно болела.

Марина прервалась, глядя в огонь камина. Видимо, ей было тяжело. Но Марио нетерпеливо кашлянул, напоминая о себе. И она вызывающе обратилась к нему:

– Ты знаешь, о чем мечтают дети в таких семьях?

И не дожидаясь реакции, сама ответила на вопрос:

– Прожить другую жизнь. Совсем другую! Увидеть мир, иметь власть, деньги, свободу!

– Ну, не всем даже обеспеченным так везет, – начал Марио.

– Наплевать на всех! Я мечтала об этом. Вот что главное. Я жить хотела! А мать считала, что лучшая доля – бюджетное место в педагогическом институте. Денег на учебу не было. И это решало всё.

Какое меня ждало будущее? Бесконечные тетрадки, дополнительные часы, классное руководство и репетиторство. А денег всё равно нет и не будет.

Иногда, проснувшись глубокой ночью от того, что в комнате горел свет, я с жалостью смотрела на согнувшуюся над столом худенькую спину. Мать проверяла домашнее задание. Школьные тетради, выстроенные аккуратными пачками, казались армейскими эскадронами, которым нет числа. Они надвигались, брали в плен, вытягивали последние силы. Вот какая жизнь меня ждала.

В седьмом классе я освободила мать от проверки тетрадей, оттянув эти бесконечные эскадроны на себя. Это была нудная работа, после которой зверски болела спина, резало глаза. Зато у матери появилось больше времени на репетиторство и жить стало сытнее.