Райская сделка

Уитни волновалась. Не торговаться! Холод монет в руке был таким непривычным. В сопровождении Гарнера она пробиралась в толпе, плотно заполнявшей проходы между торговыми рядами, над которыми стоял многоголосый шум и крики, и сердце у нее учащенно забилось, а в горле пересохло. Несколько раз Уитни останавливалась перед прилавками, которые выдавали ее растущий интерес к предметам женского туалета, но каждый раз у нее словно сжималось горло.

Она понимала, что испытывает терпение Гарнера, и ее смятение усиливалось.

— Извини, но я не могу! — наконец призналась она, вернула ему монеты и поспешила к карете.

Однако Таунсенды издавна славились своим упрямством перед лицом непреодолимых препятствий. И в этом смысле Гарнер был самым железным из Таунсендов. Выждав два дня, он намекнул, что приближается Рождество и ей наверняка захочется послать какие-нибудь подарки своему отцу и тетушке. Уитни сразу погрустнела, но наотрез отказалась посетить магазин.

Последнее время она все чаще вспоминала о своих родных местах, об отце, о тетушке Кейт. Уитни начинала о них беспокоиться. Кейт обещала ей навестить Блэкстона в Питсбурге и написать об исходе суда. Теперь, по прошествии почти полутора месяцев, отсутствие известий стало тревожить Уитни. Наверняка суд уже закончился. Не стряслось ли чего плохого с отцом или тетушкой Кейт?

В конце концов она уступила уговорам Гарнера, и как-то утром он отвез ее в торговый район, но сердце у нее было не на месте. Она нехотя выбрала для отца трубку и табак, а для тетки шерстяную вязаную накидку и шляпку, но отказалась сама расплачиваться за покупки. Гарнер немного подождал, глядя на ее строгое лицо, чувствуя в ней неясную для него борьбу, затем сам за все уплатил, сразу отвел ее в карету, положил покупки на противоположное сиденье и, взяв за плечи, повернул к себе лицом: — В чем дело, Уитни?

— Ничего. Я… Просто мне не нравится пользоваться деньгами. Слишком уж легко и просто… Мне кажется, в этом есть что-то нехорошее, неправильное. — Она смущенно взглянула на Гарнера, надеясь, что он не сердится и не станет настаивать на своем.

— Но это еще не все… — предположил он и по ее помрачневшему лицу понял, что угадал. — Что случилось?

Но, заметив ее беглый взгляд на покупки, сразу догадался о причине ее грустного настроения.

— Мой отец, Гарнер, — прошептала она, не решаясь поднять на него глаза из опасения увидеть его рассерженным. — Тетя Кейт мне не пишет. Она должна была написать, когда… — Слезы подступили к ее горлу, и она замолчала.

Гарнер задумался. Ее отец! Конечно, она скучает по своей семье и все время думает о том, как им пришлось расстаться… и кто в этом виноват. Чувствуя, как она замкнулась в себе, он не на шутку испугался. Затаив дыхание, он приподнял ее лицо и всмотрелся в ее глаза.

Он не увидел в них ни обвинения, ни злости, ни отречения. Напротив, в глубине огромных потемневших глаз он прочитал ее верную и страстную привязанность к нему. Его охватило чувство теплой благодарности, и он приник к ее губам. Она ответила ему на поцелуй и прижалась к его груди. Облегченно вздохнув, он обнял ее.

Когда Гарнер поднял голову, ресницы ее были мокрыми. Он смахнул перчаткой слезы с ее лица и улыбнулся сочувственно и подбадривающе.

— Я попрошу наших адвокатов послать в Питсбург своего юриста, чтобы он проследил за справедливостью суда над твоим отцом. Тогда ты не станешь так тревожиться?

— Да! — сказала она, чувствуя, как с сердца ее падает тяжесть. — Да, конечно.

За четыре дня до Рождества Гарнер вошел в богато обставленную контору старшего юрисконсульта Таунсендов Хенредона Паркера и дал ему щекотливое задание узнать, в каком состоянии находится дело Блэка Дэниелса, и обеспечить ему помощь адвоката.

— Понимаю. — Паркер потянулся к бумагам и перу. — Вы хотите, чтобы я послал представителя нашей конторы позаботиться об этом парне, Дэниелсе. И где, — он приготовился записать сведения, — содержится этот человек?

— В тюрьме Питсбурга. — Гарнер слегка поморщился и стал поправлять кружева на обшлагах.

— В Питсбурге? На границе? — В глазах Паркера промелькнул ужас, но вскоре он вернул на свое лицо выражение деловитости. — А почему вы думаете, что этот человек находится именно там?

Этого вопроса Гарнер хотел бы избежать, но…

— Потому что… я сам арестовал и доставил его туда. Глаза Паркера невольно округлились от удивления.

— Это вы его арестовали? — Паркер заинтригованно подался вперед.

— Я был в одном из военных подразделений, которые сопровождали Вашингтона в западную Пенсильванию, с тем чтобы подавить «водочный бунт», — сообщил Гарнер. — Мне необходимо выяснить, что произошло с Блэкстоном Дэниелсом.

— Следовательно, он один из тех, кто восстал против закона о виски? — Полностью озадаченный, Паркер откинулся на спинку стула. — Вы сами его арестовали, а теперь желаете, чтобы ему была оказана юридическая помощь? Вы не можете не признать, мистер Таунсенд, что это весьма странно и необычно.

Гарнер принял самый неприступный и чопорный вид и сообщил: