Райская сделка

И хотя Блэк страстно ненавидел майора, отнявшего у него Уит, он надеялся, что тот будет относиться к нему справедливо. Но остальные федералы не спали с его дочерью, так что у них не было причин проявлять справедливость и милосердие к известному винокуру, который не согласился подписать бумагу об отказе от занятия своим делом. Вполне вероятно, что вскоре он тоже окажется в ледяной яме. И если ему не суждено оттуда выбраться, он хотел надеяться, что хотя бы у дочери все будет благополучно.

Боковым зрением он уловил какое-то движение и, повернувшись, увидел, как к нему медленно приближается Железный майор, но смотрит не на него, а на удаляющуюся Уитни. Вероятно, он видел, как они разговаривали. Блэк уловил в его взгляде грусть и подавляемую жажду и молился, что правильно истолковал этот взгляд. Это была тоска мужчины по женщине, по конкретной женщине, по единственной женщине. Что ж, этого могло быть достаточно. Блэк обернулся вслед Уитни, которая пробиралась в толпе солдат.

— Советую вам как следует позаботиться о ней, — сурово сказал Блэк и, подняв голову, встретился глазами с майором.

— Я постараюсь.

— Самое большее, на что вы можете рассчитывать, — это объявление благодарности в приказе, — со злорадством прокаркал полковник Гаспар, выслушав доклад Таунсенда. Такова была его оценка тяжких трудов майора по очищению от «гнойной язвы предательства» Рэпчер-Вэлли. Пораженный Гарнер хотел было что-то возразить, но передумал. Благодарность за то, что он позволил жалкой горстке деревенских жителей торговаться с собой, унизить и полностью лишить его боеспособности? За то, что уступил своей роковой страсти, полностью потеряв самообладание, а вместе с ним и честь? Забыл о присяге и порученном деле? За то, что его в буквальном смысле слова застали на месте преступления — без штанов? За то, что он арестовал собственного тестя после того, как предавался разнузданной страсти со своей новобрачной, воплощенной Иезавелью? Его ужасала сама мысль о том, чтобы его наградили за столь полное фиаско, и сознание этого могло быть гарантией, что подобное больше не повторится. Казалось, судьба всегда склонялась к тому, чтобы одной рукой подталкивать его к успеху, а второй — отнимать его. Была поразительная ирония в том, что сейчас все произошло наоборот — благодарность, когда он меньше всего думал о ней.

Дождавшись, когда преступников увели в тюрьму, майор Таунсенд удивил Гаспара просьбой освободить его от возвращения в Мэриленд. Он сослался на свою жену, которой такое путешествие будет не по силам. Похотливой усмешкой полковник выразил свое понимание, как тяжело приходится майору с его дикаркой, и, выдержав гнетущую паузу, отпустил его.

Гарнер вернулся в лагерь и сообщил лейтенанту Бруксу, что деньги для отряда так и не поступили, что запасы провианта крайне скудны и что отныне лейтенанту предстоит взять на себя командование отрядом. Уитни он поставил перед фактом, что они немедленно отправляются в Бостон, и, совершенно не ожидавшая этого, она, по обыкновению, прибегла к торговле:

— Только после того, как закончится суд над папой… Через неделю… Ну ладно, через четыре дня! — И наконец: — Через два дня, и это мое окончательное предложение!

— Завтра, — сурово ответил Гарнер, бросая взбешенные взгляды на столпившихся вокруг них солдат.

— Я не поеду, пока не буду готова.

— Как бы не так! — заявил Гарнер. — Хоть ты дерись, но поедешь с мной. — Но когда он двинулся к Уитни, собираясь потащить ее за собой, неожиданно вмешался сержант Лексоулт, преградивший ему путь своей широкой грудью. Мрачно поглядев в разгоряченное лицо Гарнера, он повернулся к Уитни:

— Поезжайте, миссис Таунсенд. Мы позаботимся о вашем отце. Бывшие противники жителей Рэпчер-Вэлли единогласно поддержали его, и на глаза Уитни навернулись слезы.

В то утро, когда они должны были покинуть Питсбург, Уитни появилась одетой для путешествия — в кожаные штаны и в башмаках. Окинув ее с головы до ног недовольным взглядом, Гарнер потребовал, чтобы она надела платье, в противном случае угрожал загнать в гостиницу и лично одеть ее. Уитни вспылила и умчалась наверх, где стала со злостью натягивать поверх штанов юбку. Это дурной знак, возмущенно думала она, он явно настроен заставить ее вести себя как замужняя леди. А она вовсе не леди! Она торговка, винокур и Дэниелс… и придется ему к этому привыкнуть. В конце концов, это ему пришла в голову идиотская мысль тащить ее за собой в Бостон.

Они пошли в конюшню за лошадьми, и у дверей их встретил вновь округлившийся Бенсон со своим заржавленным мушкетом на плече, который заглядывал в лицо майора преданным собачьим взглядом. Он объяснил, что лейтенант уже снабдил его нужными бумагами, так как считает, что он не перенесет поход в Мэриленд… и теперь он хочет узнать, нужны ли майору его «джентльменские услуги».

Гарнер содрогнулся и в отчаянии прикрыл глаза.

— За что мне эти мучения, братец Доброхот?

Когда он открыл их, Бенсон все еще озадаченно чесал голову, пытаясь вспомнить, слышал ли он когда-нибудь о парне с таким странным именем.