Райские пастбища

– В «чижика» его научим, в «чижика»!

– В «негритоса»!

– Нет, послушайте, лучше сперва в «колдунчиков»!

– Он же не знает ни одной игры!

И, хотя они и сами не понимали, в чем дело, им почему-то казалось, что это прекрасно – ни во что не уметь играть.

На лице Робби появилось озабоченное выражение.

– Попробуем в «чижика», – решил он.

Поначалу он был неловок, но его юные учителя не сердились. Напротив, они даже ссорились за право быть его наставником и яростно оспаривали друг у друга привилегию показать ему, как держать палку. Существовало несколько школ игры в «чижика». Робби стоял в сторонке, прислушиваясь к спорам, потом сам решил, кто будет его учить.

Влияние Робби на других школьников обнаружилось незамедлительно. Старшие его не замечали, зато младшие подражали буквально во всем, включая драные коленки на брюках. Когда все усаживались у школьной стены на солнышке и принимались завтракать, Робби им рассказывал о своем отце, о тех беседах, которые они вели, сидя на суку платана. Они внимательно слушали и сожалели, что судьба не наградила их такими же беспечными и добрыми отцами.

Время от времени, обычно это бывало в субботу, кое-кто из мальчиков, вопреки запретам родителей, проникал во владения Молтби. Джуниус, естественно, отправлялся к платану, усаживался на свой сук, дети устраивались рядом, и он читал им «Остров сокровищ», или живописал галльские войны, или битву при Трафальгаре. Так не без помощи отца Робби очень быстро превратился в короля школьников. Об этом свидетельствовало и то, что у него не было какого-то одного закадычного друга, и то, что у него не было даже прозвища, и то, что он неизменно выступал арбитром во всех спорах. Положение его было столь высоким, что никто даже не пытался с ним подраться.

А Робби понял, что он оказался вожаком, гораздо позже. Его самообладание и недетская зрелость заставляли его сверстников признать за ним право предводителя. Когда мальчишки обсуждали, во что им играть, его голос неизменно был решающим. В бейсболе он всегда был судьей – никто кроме него не умел судить, не вызывая всеобщего возмущения. И хотя сам он был неважным игроком, все вопросы соблюдения правил и этики неизменно были его прерогативой.

После довольно длительного совещания с Джуниусом и Джекобом, Робби изобрел две игры, ставшие очень популярными. Одна из них называлась «хитрый койот», местный вариант игры «сыщик и воры», а другая – «сломанная нога» – нечто вроде всем известных «салочек». Правила для этих двух игр он придумал сам, по собственному разумению.

Малыш вызвал большой интерес и у мисс Морган, на занятиях он проявлял себя столь же удивительным образом, как и во время мальчишеских игр. Читал он замечательно, обладал лексикой взрослого человека, а вот писать совсем не умел. Ему были по плечу любые, самые большие числа, но учить правила арифметики он отказывался наотрез. Трудней всего Робби давалось письмо. Дрожащей рукой он выводил в своей тетради дикие каракули. В конце концов мисс Морган решила ему помочь.

– Возьми одну какую-нибудь фразу и пиши ее много раз подряд, пока не выйдет совсем красиво, – предложила она. – Только тщательно выводи каждую буковку.

Робби порылся в памяти, пытаясь вспомнить какое-нибудь изречение, которое ему нравилось. Наконец он написал: «Нет ничего чудовищнее того, что мы можем внушить себе сами». Он любил это слово «чудовищно». Оно придавало мысли тембр и глубину. Если есть слова, способные благодаря одной лишь силе своего звучания повелевать демонами, в число их, несомненно, входит слово «чудовищно». Снова и снова он писал эту фразу, тщательнейшим образом вырисовывая свое «чудовищнее». Час спустя мисс Морган подошла к нему взглянуть, как продвигается дело.

– Робби, дорогой мой, скажи, ради бога, где ты мог это услышать?

– Это из Стивенсона, мэм. Мой отец знает его почти наизусть.

Мисс Морган, конечно, была в курсе всех сплетен, но в душе, невзирая на это, была расположена к Джуниусу. Теперь у нее возникло сильное желание его увидеть.

Между тем ребятам наскучили обычные игры. Однажды утром, отправляясь в школу, Робби пожаловался на это Джуниусу. Джуниус погрузился в размышления, задумчиво пощипывая бороду.

– Есть хорошая игра – в шпиона, – сказал он наконец. – Помнится, мне в свое время она очень нравилась.

– А кого мы должны выслеживать?

– Все равно. Кого хотите. Мы обычно следили за итальянцами.

Робби в сильном возбуждении помчался в школу и в тот же день, всесторонне изучив «словарь школьника», создал В.С.С.Ш.П.Я. Смысл этой аббревиатуры, которая произносилась только шепотом, расшифровывался так: Вспомогательная Секретная Служба Шпионажа Против Японцев. Одного лишь этого великолепного названия хватило бы, чтобы обеспечить организации вес и популярность. Робби по одному приводил мальчиков под зеленую тень старых ив, растущих на школьном дворе, и они клялись там хранить тайну, причем клятва по своей свирепости была достойна какой-нибудь тайной ложи. Позднее он собрал всю группу. Робби объяснил ребятам, что Америка, несомненно, в свое время вступит в войну против японцев.