Райские птицы из прошлого века

– И что было потом?

– Он ее разжевал и… почти сразу.

Олег сглотнул, хотя во рту было сухо и язык царапал нёбо.

– Мы обязательно разберемся…

Глава 4 Наследник

Кирочка до самого последнего момента не была уверена, стоит ли ей ехать. Но Галя говорила и была права – Кирочке надо думать не о себе, а о сыне.

– Потерпи, милый, – сказала Кирочка, целуя сына в светлую макушку. – Скоро будем на месте.

Алешенька кивнул. В отца пошел, молчаливый, серьезный. И челюсть так же вперед выпячивает, и пальцами щелкает. Это щелканье прежде Кирочку жуть как раздражало.

И теперь раздражает.

И жутко… жутко-жутко. Хорошо, Галька рядом сидит и семечки щелкает. У нее их полные карманы. Галька выгребает жменю, высыпает на майку и начинает лущить. И так быстро у нее выходит, что прямо загляденье. Шелуху она в руке держит, а потом в другой карман ссыпает. Вот и получается, что, когда выезжали, левый комом оттопыривался, а как подъехали – правый напух.

Кофта у Гальки красная, яркая, облегающая, и карман торчит на ней, как щека с флюсом.

Некрасиво. Но Гальке по фиг.

– Идти куда? – Она с легкостью закинула на плечо спортивную сумку с вещами.

– Туда, – Кирочка неуверенно показала на дорогу.

Признаться, в доме она бывала всего-то пару раз и сейчас испытывала некоторые сомнения в том, что направление выбрано правильно. Но Галька отродясь сомнений не знала, вот и вышагивала широко, размашисто, придерживая сумку рукой. Алешенька увязался за нею. Ну и Кирочке ничего другого не осталось. Ее чемодан подпрыгивал на выбоинах, норовя завалиться то влево, то вправо, выкручивал руки, застревал, в общем, пакостил, подбивая вернуться.

Ради Алешеньки! Он – законный наследник! И Кирочка как мать должна отстоять его интересы. Но сделать это будет посложней, чем чемодан до дома доволочь.

– Может, такси возьмем? – предложила Кирочка, и Галька остановилась. Окинув окрестности орлиным взором, она сразу выбрала жертву.

– Стой тут, – велела Галька и ушла.

– Мам, – Алешенька впервые нарушил молчание. – А мы скоро приедем? Я в туалет хочу…

Пока туалет искали, пока грузили чемоданы, пока ели, запивая печенье теплым соком, Кирочка совершенно обессилела. И сердце опять затрепыхалось, заныло, не желая понимать, что не время сейчас. Рухнув на заднее сиденье, Кирочка обняла Алешеньку и закрыла глаза.

Все она делает правильно!

Кира Алферова всегда была правильной девочкой. В школе ее за это недолюбливали, в университете назначили старостой. Обязанности Кира исполняла так, как понимала – в полном соответствии с буквой инструкции, что приводило к конфликтам и недопониманию. Но странным образом всякая ссора лишь укрепляла убеждение Киры – она поступила верно.

На третьем курсе Кирочке объявили бойкот.

На четвертом – облили помоями.

На пятом Кирочка встретилась с Сергеем Булгиным. И все, что случилось дальше, было совершенно, абсолютно неправильно.

Знакомство их состоялось обыкновенно – на улице. Сергей спросил дорогу, Кирочка, вдруг покраснев – а такого с нею отродясь не случалось, – объяснила. А после и оставила номер телефона. На первое свидание не шла – летела. В душе ее порхали бабочки, которые толкали на безумства.

– Ты хоть чего-нибудь, кроме имени, знаешь про него? – спросила мама, не слишком довольная внезапным романом. Госэкзамен на носу, а тут – роман.

– Знаю, – Кирочка зажмурилась от счастья. – Он самый замечательный человек в мире!

Их судьба была предопределена. Золотой нитью вплелась она в полотно мироздания, предвещая долгие годы совместного бытия, детей, дом и тихую старость. Они бы и умерли в один день…

Госэкзамены Кирочка сдала. И работу нашла с той легкостью, с которой все получается у людей слишком счастливых, чтобы замечать препятствия. А спустя полгода жизнь, исполняя Кирочкин план, поднесла подарок – беременность.

Конечно, Кирочка рассказала ему, ожидая, что вот сейчас он рассмеется, не веря в подобное, а потом поверит, обнимет, закружит и скажет:

– Будь моей женой.

Он не поверил и рассмеялся, а потом перестал смеяться и уточнил:

– Ты серьезно?

– Да.

Разве можно шутить с подобным? Кирочка накрыла ладонями живот, чувствуя тепло.

– Понимаешь… – Сергей не торопился обнимать. – Такое дело… я сейчас не могу на тебе жениться.

Он выглядел смущенным и расстроенным. Но Кирочка считала, что это – нормально. Не все мужчины сразу понимают, какая это радость – ребенок. И ей бы очень хотелось, чтобы Сергей понял, но Кирочка готова ждать.

– У меня есть врач… – Он растягивал слова и смотрел в окно, а не на Кирочку. – Он очень хороший. И сделает все быстро.

– Что сделает?

– Аборт.

Она лишь ресницами взмахнула, отгоняя неприятное слово, как отгоняла ненавистных ос. Но слово кружилось, требовало внимания, и Кирочка сдалась, переспросив:

– Аборт?

– Я понимаю, что ты ждала другого, но… ребенок – большая ответственность. Я еще не готов.

– К чему?

– К нему. К тебе. Ко всему этому!

Он не готов. Он хочет, чтобы Кирочка сделала аборт и убила ребеночка. Но это неправильно! Это… это страшно.