Райские птицы

В этот раз Ичивака выбрала основным цветом для украшений золотисто-желтый; гирлянды из мелких, блестящих многоугольных листиков тянулись вдоль ее стройного тела, спиралью обвивая ноги и груди. Крупный цветок, похожий на золотой лотос, был вплетен в волосы, желтый оттенок получили даже жемчужные нити на хвосте. Контраст с изумрудной, перламутровой шерстью, был восхитительным.

Пока люди разглядывали кентаврию, в рубку вбежала Хельга, следом — чуть не столкнувшись в дверях — объявились Яускас и Бьорн. На короткое время по обе стороны экрана воцарилась настороженная тишина.

— Красота-то какая! — прошептал дежурный космонавт.

— Верно, — пробурчал Яускас. — Красота сказочная. Они нас действительно изучили.

Огрин с силой вдохнул.

— Откройте шлюз. Пусть ее проводят в мою каюту.

— В вашу? — с легкой иронией уточнил биолог. — Капитан, не пора ли вспомнить, что вы на борту не один?

Огрин вспыхнул.

— Отлично, — бросил он сухо. — Проводите аборигена в кают-компанию. Хельга, Яускас, Бьорн — вы согласны присутствовать?

— С радостью, — за всех отозвалась женщина.

Огрин кивнул и первым покинул рубку. Двигаясь по светлому коридору в направлении лифта, он с легкой тревогой размышлял над своими чувствами. Дуагея определенно тянулась к его сердцу, и успела проникнуть весьма глубоко. Огрин почти физически ощущал нервное напряжение, в котором пребывал последнее время.

А так быть не должно. Капитан экспедиции на то и капитан, чтобы подавать пример. Конечно, «Лихорадка» — не доисторическая каравелла, где неграмотная и опасная команда оставалась в подчинении только благодаря воле и тяжкой руке капитана; экипаж звездолета состоял из лучших специалистов и ученых Земли, многие из которых были умнее и образованней Огрина. Однако в социальной сфере люди, как стадный вид, мало изменились со времен каравелл, и по-прежнему нуждались в координаторе, вожаке стаи, на кого в трудную минуту обращаются взгляды.

Огрин стал капитаном первого обитаемого звездолета Земли не случайно. Опытный космический штурман и пилот, с огромным летным стажем и детальным знанием технической части — этого, увы, было мало. Но Огрин, помимо знаний и опыта, обладал также весьма редким качеством: аурой лидера. Его слушали даже незнакомцы, а команды всех кораблей, где он служил раньше, безгранично ему доверяли. Даже чисто внешне, Огрин сразу располагал к себе — широкое лицо, пышные черные волосы, борода, смеющиеся глаза, огромные плечи и легкая, свойственная всем людям большого роста неловкость в движениях; в одном из экспериментов в центре подготовки, подавляющее большинство из контрольной группы людей, никогда ранее не видевших Огрина, на вопрос «как вы думаете, кто он?» ответило «наверно, капитан корабля»…

И вот сейчас этот капитан, ответственный за самый сложный, совершенный, ресурсоемкий и рискованный проект в космической истории человечества — был растерян. Он все сильнее ощущал эмоциональные узы, тянувшиеся между ним и планетой. Огрин припомнил свою реакцию, когда Яускас разглядывал картину, и поразился, осознав, что в тот момент ревновал! Да, да — ревновал огромную инопланетную рептилию к верному другу и соратнику.

Точнее, ревновал не как женщину, разумеется — просто Огрин к собственному изумлению вдруг понял, что подсознательно считает Тау своей. Личным, персональным драконом, до которого никто и никогда не посмеет дотронуться!

Собственный дракон, который, весьма вероятно, был в действительности бессмертным всемогущим инопланетянином, заботливо строившим эту планету тысячелетиями…

— Хельга, — вполголоса, не обернув головы, позвал капитан. Идущая следом врач прибавила шаг.

— Слушаю.

Огрин негромко пересказал ей свои размышления. Хельга в глубокой задумчивости оглядела капитана с головы до пят.

— Рассуждая строго логически, — заметила она после длительной паузы, — Такая реакция, во-первых, вполне естественна, а во-вторых, почти наверняка запланирована. Если я права, остается лишь снять шляпу и поклониться гениям, ответственным за контакт со стороны местных.

Они вошли в лифт. Огрин нервно постукивал пальцами по бедру.

— Слова Яускаса не идут у меня из головы, — сказал он, когда двери раскрылись и офицеры продолжили путь в кают-компанию. — Разумом я понимаю, что он прав, но верить в это просто не могу. Сердце не лежит.

— Насчет специально для нас разработанного мира? — уточнила Хельга.

— Да, — капитан стиснул зубы. — Я сознаю, что Тау, почти наверняка, никакая не драконесса, а бесконечно мудрое и совершенно чуждое нам создание, но сердцем… В душе… — он опустил голову. — Не могу… — прошептал.

— Зря вы так переживаете, Огрин, — заметила врач. — Мы ведь, по сути, ничто иное как устройства сбора и обработки информации. Все, что нам известно о Вселенной, докладывают органы чувств — зрение, слух, обоняние и прочие. А теперь скажите, положа руку на сердце: что проще — построить планету, населенную сказочными созданиями, или заставить гостей с Земли только ВИДЕТЬ сказочных существ?

Капитан вздрогнул.

— Но Яускас…