Райский остров

– Хорошо, приведи мне пять веских причин, почему надо строить лагерь здесь, а не там! – И она указала ему на восхитительный уголок, который нравился ей тем, что был не виден с берега, укрытый скалой, но оттуда все равно можно было любоваться лагуной. Кроме того, она считала очень важным его местоположение. Там протекал ручей с пресной водой и, главное, находился небольшой водопад с естественным бассейном, скрытым в роще гибискуса, росли две огромные мимозы и бананы. Кроме того, что там было очень красиво, ее устраивало и то, что у них будет вода и пища. Ее план был основан, как ей казалось, на логике. Она довольно долго анализировала сложившуюся ситуацию и считала, что все очень хорошо продумала. Хэнк тем временем носил чемоданы, сундуки и все припасы, которые они смогли отобрать у моря, на самый край лагуны, туда же он приволок и шлюпку. Он посмотрел на нее и тряхнул головой:

– Ты никогда не сдаешься?

– Не пытайся сменить тему, не поможет.

– А что поможет?

– Легче ответить. – И она повторила свой вызов: – Приведи мне пять веских причин, почему мы должны остановиться именно здесь.

– Ну хорошо. Причина первая. – Он махнул перед ней большим пальцем. – Я так сказал.

Она закатила глаза.

– Номер два. – Он поднял указательный палец. – У меня есть опыт выживания в трудных условиях.

Да, с этим она была согласна.

– Номер три. – Теперь он размахивал у нее перед носом уже тремя пальцами.

– Подожди!

Хэнк замолчал.

– Что ты делаешь? – Она уставилась на его пальцы. Он бросил на нее сердитый взгляд, потом отрывисто сказал:

– Я перечисляю тебе доказательства того, что я прав, а ты нет.

– Ты неправильно считаешь.

– Один, два, три. – Он выставил вперед сначала большой палец, потом указательный, потом средний. Хэнк, кажется, был искренне удивлен. – Ты знаешь другой способ? Два, девять, семь?

– Указательный палец обычно означает один, средний – два и так далее, а большой – это номер пять.

У него даже глаза сузились от злости. Он попытался помахать у нее перед самым носом средним пальцем.

– Это, как бы там ни было, номер три.

Напрасно он рассчитывает, что она так легко обидится и прекратит дискуссию. Она неслышно вздохнула и посмотрела в сторону.

– Номер три, – продолжал он. – Я абсолютный монарх, а вы – мои подданные.

Она бы с удовольствием возложила корону на чело его величества, но если даже якорь не смог его вразумить, то ему уже ничего не поможет.

– Номер четыре. Ты – женщина, у тебя нет права голоса.

Она почувствовала, что вся напряглась, и стала ногой бессознательно отбивать какой-то ритм, но тут же остановилась: ей не хотелось показывать свое отношение к его словам.

– Номер пять. Я – мужчина, и все будет так, как я скажу.

Хэнк повернулся к сундуку, всем своим видом показывая, что его приговор обжалованию не подлежит.

Это было даже хуже, чем разговаривать с камнем. Она в упор смотрела на его широкую спину. Хэнк склонился над цепью, которой были связаны сундуки и чемоданы, он никак не мог отвязать цепь от ручки одного из них.

– А я еще думала, что его оскорбила. Но разве можно оскорбить камни, они ведь бесчувственны! – пробормотала она себе под нос.

Он остановился и посмотрел вверх, на нее.

– Что?

– Ничего. Просто одно наблюдение.

– Хорошая мысль, Смитти. Ты именно должна наблюдать, а это значит смотреть, а не говорить.

Он хихикнул.

В этот самый момент коза как-то занервничала и вдруг уставилась на Хэнка. В следующее мгновение...

С некоторым раскаянием, что должна была бы его предупредить, Маргарет взглянула на козу. Та, наклонив голову, била копытом песок, затем посмотрела на цель: Хэнк нагнулся над сундуком спиной к ним, все еще довольно усмехаясь.

Да... Она вздохнула и малодушно отвела взгляд в сторону. Надо бы его предупредить. Маргарет вместо этого закрыла глаза. Почти сразу она услышала шлепок. Затем проклятия. Маргарет отметила, что его выражения стали еще язвительнее.

Внезапно он остановился. Звук приобрел какой-то новый оттенок. Он стал как бы приглушенным. Она открыла глаза. Хэнк поднялся. Все его лицо было в жемчужно-белом песке. Брови были похожи на двух упитанных песочных гусениц. Рана от якоря тоже покрылась песком. Особенно много его налипло на подбородок, даже губы побледнели. Только около глаз было чисто.

Козу, по всей видимости, эта кутерьма не трогала. Как ни в чем не бывало она трусила по пляжу, опять присмотрев себе завидные водоросли, которые ее интересовали теперь гораздо больше, чем пятая точка Хэнка.

Хэнк стал вставать, как тут же Маргарет подняла руку и закричала:

– Постой!

Он замер, изумленно уставившись на нее. Хэнк хотел было что-то сказать, но только сплюнул вместо этого.

– Не двигайся!

Песочное лицо неподвижно смотрело на нее.. Он сплюнул еще раз, и наконец ему удалось вымолвить:

– Что такое?

– Я хочу запомнить тебя таким. – Маргарет хотела сдержаться и не захохотать. Но у нее ничего не вышло.