Райский сад

Новая, еще более сильная волна желания захлестнула девушку, и она вся отдалась этому волнующему чувству, со всей своей страстью возвращая полученное наслаждение. Она запустила пальцы в черную шевелюру и прижалась к нему своим телом. И Николай уже не смог этого выдержать, и тогда, когда ее язычок, исследуя неизведанные никогда еще ранее чувства, коснулся его губ, он застонал и напрягся от сильного желания. Схватив девушку, он прижал ее спиной к перилам веранды. Его руки тотчас оказались под сорочкой, уверенно лаская гибкое, чувственное тело. Он гладил нежную шелковистую кожу, вдыхая тонкий аромат лесной земляники и цветов.

— Я хочу тебя… — еле слышно прошептал Николай.

На девушку эти слова подействовали как ведро ледяной воды. Она вся напряглась и сжалась. Мысли стали четкими и ясными. Все еще не давая себе полного отчета в том, что секунду назад ее тело горело от желания, а сама она извивалась в руках Ротова, Анна отстранилась. Николай, не сразу заметил перемену в ее настроении, и лишь смутное чувство, что он не сможет сдержать себя и овладеет ею прямо здесь, не дойдя до кровати каких-то пяти метров, заставило его отпустить ее и отступить на шаг.

— Я хочу тебя… — хрипло повторил он, протягивая руку. Такие же слова она слышала от Белова… и знала, что будет потом… Правда, Никита не заставлял ее тело гореть и изгибаться навстречу ласкам, но это не имело сейчас значения.

— Нет… не надо… Я не могу так…

Не понимая, что происходит у нее в душе, Николай все еще протягивал ей руку.

— Прошу тебя… не мучай меня больше… — в его глазах горел огонь, а в голосе звучала такая мольба.

— Подожди, Николай. Я… Мне нужно знать… — с трудом борясь с собой, чтобы не поддаться тому желанию тела, которое откликалось на его зов.

— Господи! Сейчас?! — до него смутно стала доходить вся серьезность ее намерения.

— Да, — сглотнув, сказала она, и, с трудом подбирая слова, продолжила, пристально следя за выражением его лица:

— То, что происходит, вернее, происходило сейчас…

— Милая, это означает то, что ты хочешь меня, а я ужасно хочу тебя, и хватит говорить об этом!

Она жестом остановила его.

— Для меня важно то, что ты чувствуешь ко мне…

— Да, я хочу тебя с того самого момента, как только увидел еще на дороге, когда ты обгоняла мою машину, — с жаром воскликнул он, начиная злиться на непредвиденную задержку.

— Но ведь одного желания мало, — слабо возразила она.

— Тебе мало? — он уже почти кричал. — Что же тебе еще нужно?

— Я не знаю, — пролепетала она, с тоской глядя на красивое лицо, губы, которые были такими нежными. Она отвела взгляд. «Но почему он не скажет, что любит ее, как любит она… тогда…»

— Мне нужно что-то большее, чем просто желание. — Она подняла на него свои удивительные глаза.

— Пойдем, я смогу тебе дать большее…

— Нет! Ты не понял! Я говорила о чувствах!

— О чувствах?! — он смотрел на нее как на существо с другой Галактики.

— Да, о чувствах! Неужели ты ничего не чувствовал, когда… — она запнулась.

— Когда занимался любовью? — подсказал он.

— Да, когда занимался любовью, — она пристально смотрела на него, как будто от его ответа зависела вся ее жизнь.

Он упорно смотрел на нее, не зная, что ответить на этот простой вопрос, и постепенно это незнание перерастало в бешенство. Да какого черта! Он никогда не задумывался о том, когда… И никто, ни одна из его прежних любовниц не спрашивала о подобной ерунде. Что он чувствовал?! Николай зло сверкнул глазами, желание прошло. Он с ненавистью смотрел на девушку, которую хотел даже во сне, и которая тогда, когда могла подарить море наслаждений, спрашивала о его чувствах!

Анна уже не надеялась, что услышит ответ, но она ошиблась. Он ответил, но каждое слово было как пощечина, как удар хлыста по обнаженной душе.

— Я чувствовал, как мой член наливается кровью и растет. Я чувствовал, как я вхожу во влажное женское тело. Я чувствовал, как нахожусь на вершине блаженства и кончаю. Вот, что я чувствовал!

Еще мгновение он смотрел на нее и, резко развернувшись, ушел в ночь.

Анна стояла, не шевелясь, тщетно борясь с непрошеными слезами. Было такое ощущение, что он изнасиловал ее душу, грубо и безжалостно. Все то, что она услышала, ставило ее на одну ступень с теми, которых у него было так много.

— Что же я наделала, — сквозь слезы прошептала она и ушла в дом, сгорая от стыда и унижения.