«Ракета» выходит на орбиту

На следующее утро Слава уходил раньше обычного. Им нужно было писать большую контрольную. И учитель математики предложил писать контрольную с восьми часов утра и ещё первый урок.

Я подождала, пока Слава уйдёт, а потом сама побежала в школу. В полутёмном актовом зале никого не было. Неужели Валерик проспит? Я подошла поближе к рубке. Удивительно: дверь приоткрыта. Тихонечко заглянула туда. Никого. На деревянной лестнице послышались шаги. Да, это был Валерик. Он зевал, как будто собирался меня проглотить.

— Ну чего? — спросил он.

— Кто, по-твоему, вырвал листы из этой книги?

— Не я, конечно, — ответил Валерик.

— И не Славик?

— Ну, и не Славка.

— Ты должен узнать, кто это сделал. Я очень прошу тебя. Это важно. Понимаешь, важно?

Он почувствовал, как я волнуюсь, и сказал:

— Я-то понимаю. Здесь темно. Надо бы обследовать книгу тщательно.

— Рубка открыта, — сказала я.

— Да ну?.. — заинтересовался он. — Идём туда.

В рубке нас обдало холодом и сыростью. На сером пыльном ящике с трансляционной установкой можно писать пальцем. Справа — платяной шкаф с незатворенными дверками. Зачем здесь платяной шкаф?

Вот рубка, в которую нас никогда не пускали. Ничего особенного. Если не считать нескольких рубильников и приборов, просто сырая и холодная неубранная комната. Сюда бы горячей воды да тряпку, да стирального порошка…

— Вот! — сказала я, доставая из портфеля книжку и тетрадку, где были выписаны фамилии Славиных товарищей. — Если ты действительно читал по-английски и понял Шерлока Холмса, то такое несложное преступление, конечно, раскроешь.

— Попробуем, доктор Ватсон, — ответил Валерик.

Тетрадку он пока отложил в сторону. А книжку стал вертеть перед глазами; долго разглядывал обложку, подносил её к самому носу, вытягивал руку и всматривался в неё издалека. Потом зачем-то понюхал корешок:

— «Повесть о настоящем человеке», — произнёс он. — Автор — Борис Полевой.

— Это известно и без тебя!

— Не волнуйтесь, — успокоил меня Валерик, — Запишите, доктор Ватсон, — продолжал он, заглядывая на самую последнюю страницу, где мелким шрифтом набирается то, что никто не читает. — Зак. 2919. Бум. 70 x 108 ¹/ ₃₂. Тираж 100 тыс. А-01459. Подписано к печати 10/IV 1947 г. Доктор Ватсон, запишите в тетрадку, где обозначены фамилии возможных преступников, цену книжки и помножьте на десять.

— Зачем?

— Не задавайте несвоевременных вопросов. Помните, что вы, доктор Ватсон, отличаетесь исполнительностью, но не болтливостью. Ну, теперь с книжкой всё.

— Валерик, но ты же не посмотрел, какие страницы вырваны.

— Доктор Ватсон… Света, это ты правильно. Итак. Записывай: кончается сто двадцать восьмой, снова начинается сто шестьдесят первой. Значит, вырваны страницы…

Но какие страницы вырваны, Валерик так и не успел сказать. За дверью раздался шум. По актовому залу гулко топали две пары ног. Это, наверное, капитаны. Больше некому. Что они скажут, увидев нас в рубке? Той самой, на дверях которой написано: «Вход посторонним совершенно воспрещён».

Выходить из рубки было поздно. Неприятностей не оберёшься.

Спрятаться за стол?? Но не пройдёт и минуты, как нас накроют. Мы посмотрели друг на друга и бросились… к шкафу у двери.

Я рассказываю долго, но всё это не отняло и минуты. К счастью, большое отделение шкафа оказалось почти пустым. Только в одном углу разбросаны какие-то бумаги. Вот когда Валерик мог быть доволен своим ростом. Мы отлично уместились. И старались не дышать, потому что капитаны уже были в рубке.

Васенька ругал Коку:

— Во козёл! Почему рубку оставил открытой?

— Сам козёл. Ты же последний уходил.

Мы затаили дыхание. Мне казалось, что я слышу, как стучит сердце Валерика.

— Ну, теперь мы скоро выживем отсюда рыжего. (Это они о Славике.)

— А здорово у тебя получилось: «Ракета» плюхнулась в грязь!»

— Железно!

— Значит, контрольную мотаем? В восемь утра назначили. Никакого права не имеют устраивать перегрузку школьников.

— Так мы же не козлы!

— У нас с тобой перегрузки не будет! (Почему это они «козлят» на каждом шагу?)

— Ну, хватит, закрывай дверь на ключ, тащи из шкафа пластинки да сунь туда портфели.

У меня сердце перестало биться.

Кто-то подошёл к шкафу (наверное, Кока) и дёрнул за дверку. Но я крепко держалась за гвоздь, вбитый в дверку изнутри.

— Что за чёрт! — сказал Кока. — Заело, — и он с силой дёрнул ещё раз.

Вот тут и произошло неожиданное. Валерик потом объяснял: «Я решил действовать».

Одновременно с Кокой, дёрнувшим дверку, Валерик сам толкнул её изнутри. И Кока потерял равновесие. В это время Валерик, взяв меня за руку, шагнул из шкафа и, щёлкнув каблуками (он это умеет делать), сказал:

— Здравствуйте!

Я ещё никогда не видела, чтобы это обыкновенное слово могло так удивить людей.

Кока, который отлетел к стене, когда дверка неожиданно подалась, и Васенька, стоявший у окна, наверное, не больше удивились бы, увидев «снежного человека». Единственное, что мог произнести Васенька:

— Во, козлы!

Но уже через мгновение он занёс руку, чтобы ударить Валерика.

— Выслеживали! Продать задумали?!

И тут-то мы услышали ещё одно «здравствуйте». Это был Кузьма Васильевич.