Ракетчик

— Почти пришли. — Остапов кивнул в сторону неглубокой расщелины.

Там был лаз, проделанный когда-то в скальной породе при помощи взрывчатки. Убежище было вырублено в склоне, и пробраться к нему можно было только тем путем, которым их вел пленный. Спустившись по узкому проходу, они остановились перед металлической дверью. Шнорхель потянулся к ручке запора.

— Погоди, — остановил его вожак. — Освободи-ка этого друга, пусть он откроет. Мало ли какие у них тут гостинцы приготовлены.

Пленный фыркнул, толкнул дверь и исчез в проеме. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули, судя по всему, убежищем пользовались довольно часто. Зеки шагнули следом. Их взглядам открылось просторное помещение. В убежище было абсолютно сухо. Инженер, проектировавший это сооружение, несомненно, знал толк в таких делах. Окна, прорубленные в камне, позволяли вести наблюдение за озером. Сюда проникало достаточно света, чтобы днем обходиться без искусственного освещения. У входа стояла буржуйка, рядом поленница сухих дров, вдоль стен ящики с консервами. На столе у стены — переносная радиостанция с динамо-машиной. Полки с одноразовой посудой, импортный переносной телевизор. Облезлые солдатские кровати завершали скудный интерьер. У противоположной стены высился металлический шкаф, в котором Седой нашел сигнальные ракеты и фальшфейеры, там же были стойки для оружия. Рядом со шкафом — пластмассовая бочка с водой.

— Гляди, чего тут? — Шнорхель увидел на стене полинявший вымпел.

— Сорок седьмой дивизион. За успехи в социалистическом соревновании. 1944 год, — громко прочитал Седой. Обернувшись к пленному, спросил: — Это ж куда ты нас привел?

— В убежище, — недоуменно пожал плечами тот. — Куда ж еще?

— Это что же? С войны так и стоит?

— В войну здесь был наблюдательный пост. После войны его забросили, а мы нашли в архивах документы. Мол, на острове есть хорошо оборудованное убежище. С тех пор используем его по мере необходимости.

— Ясненько. То, что надо, — кивнул Седой. — Шнорхель! Остаешься стеречь этого голубчика. Мы сходим до лагеря, потом вернемся. Похоже, тут можно долго отсиживаться.

Когда Седой и Циркач выбрались из расщелины, вожак придержал спутника за локоть. С недавних пор он начал советоваться с Циркачом, признав его большим интеллектуалом, чем Шнорхель.

— Вот что, — начал Седой. — Отсиживаться здесь резона больше нет. Раз про этот островок органы знают, значит, сюда могут заявиться бравые хлопцы с пушками. Оно, конечно, после того, что эти стрелки провернули, им полагается дней семь-восемь на дне полежать. Раз сразу не сцапали, похоже, что у них все было вполне гладко, но шуметь в эфире они не станут. Даже, если они должны были доложиться сразу, прибыв сюда, их начальство светиться не станет, малость выждет. А вот потом… Рация есть и здесь, и на катере. Хрен их знает, когда они должны у начальства отметиться? Если останемся в этом убежище, нас тут обложат и сцапают, как курят. С недельку еще, я думаю, можно отсиживаться, а потом двинем. Здесь сидеть смысла нет. Затаримся харчами и обратно. У берега безопаснее.

Циркач согласился.

— А с этим что делать будем?

— Есть у меня одна идейка, — усмехнулся вожак. — Пошли заберем их, нужно вернуться в лагерь.

Шнорхель очень удивился столь скорому возвращению своих компаньонов. Обратную дорогу проделали тем же путем. На берегу Седой достал из лодки зековскую робу и бросил ее пленнику.

— А ну, соколик, переодевайся!

— Зачем? — удивился тот.

— Затем, что надо! Пошевеливайся.

Пленный нехотя натянул на себя тряпье, не понимая, зачем это понадобилось.

— Пошел в лодку! — скомандовал вожак. Александр побрел к катеру.

— В другую!

Пленный залез в лодку и уселся на скамью.

— Ну и что дальше?

— Есть у меня одна идея. — Седой подошел к нему и перегнулся через борт. — Вот ты мне скажи… — Вожак резко ткнул ему ствол автомата под подбородок и нажал спуск. Выстрелом пленному снесло полголовы. Ошметки мозга брызнули в воду. Чайки, поднятые в воздух выстрелом, начали хватать с воды кусочки плоти. Ошарашенно Шнорхель и Циркач смотрели на главаря.

— Одевайте жмуриков в робу, — скомандовал главарь. — Пошевеливайтесь!

Перепуганные подельники начали натягивать одежду на успевшие окоченеть тела.

— Скидывай их в лодку, — распорядился Седой.

Циркач и Шнорхель перевалили трупы через бортик. Тела со стуком падали на дно. Седой наклонился над только что убитым им человеком. Расшнуровал ботинки, натянул на одну ногу сапог, второй бросил в лодку. Потом приложил к обмякшему телу автомат, просунул большой палец босой ноги убитого в скобу спускового крючка. Довольный, обернувшись к компаньонам, спросил:

— Ну и что, по-вашему, тут произошло?

До тех наконец-то дошло. Улыбающийся Шнорхель понимающе кивнул:

— Зеки постреляли друг друга, а последний кончил себя.

— Типа того. Давай сюда заточку.

— Зачем?

— Один-то бугай ей порешенный! Надо, чтоб она в лодке была, когда их найдут.