Ракетная рапсодия

— Тебе из дома ничего забирать не надо?

— Нет.

— Документы, паспорт — все при тебе?

— В сумке.

Благодарно кивнув ей, чувствуя, что ему помогает ее голос, желая видеть ее, но вынужденный все время смотреть на дорогу, он ищуще придвинул колено к ее колену; поняв его, она, не отрывая своего колена от его, быстро придвинулась к нему, сквозь одежду к нему пробилось ее тепло. Машину трясло на неровной дороге; боковым зрением он увидел, как Наташа, словно сама подумав о чем-то, повернулась к нему.

— Мы в Москву поедем?

— Да.

— Прямо в машине?

— Нет, поездом. Только надо где-то перекантоваться, чтоб замаскироваться, чтобы замаскировать эту штуку хотя бы под рулон из ковров.

— А у меня нельзя?

— Нельзя, они знают твой адрес. У тебя какие-нибудь подруги в городе есть?

— Может, у Патрикеевой?

— А на работе знают, что она твоя подруга?

— Нет.

— Какие-нибудь старые простыни или ковер старый, ненужный у них найдутся?

— Наверно.

— Хорошо.

Возникнув из тьмы и засветив фарами, мимо них с шумом пронесся бензовоз. Почувствовав между своим бедром и ее что-то жесткое, поняв, что это пистолет, который он бросил на сиденье, когда снова садился в машину, он, нащупав рукоятку, не глядя, протянул его ей.

— Вытри чем-нибудь, чтоб отпечатков не было, и в окно выброси.

Вырулив машину к обочине, так что стена деревьев неслась совсем близко, он подождал, пока она опустила стекло и выбросила пистолет, затем вернул машину на середину дороги. Вновь придвинувшись к нему бедром, как и раньше, она оперлась левой рукой на приборную панель, чтобы не слишком наваливаться на него; чувствуя поддержку от ее тела, он, почти не волнуясь, бездумно-уверенно увел машину в сторону от внезапно возникшей перед ними, пошедшей на обгон иномарки из встречного ряда. Светящиеся дорожные знаки проносились мимо, несколько раз подряд от шоссе мгновенно разошлись в стороны боковые асфальтовые пути, лес внезапно оборвался, по обе стороны от них потянулись отдаленные огни, движение пространства вокруг них как будто замедлилось. Как во сне, без мыслей и чувств держа руль, он следил за отвлекающе медленным движением огней справа и слева; машин стало больше; сбросив скорость, окруженный ими, он попытался подумать о чем-то и не смог, какое-то отрешенное бездумье овладело им; в общем потоке машин, в россыпи огней подступивших к дороге построек они плыли по шоссе, как по течению, дорога стала более ровной; расслабившись, она опустила руку, которой раньше опиралась на приборную доску, ему на колено. Отрешенно, мимо сменявших друг друга полей и домиков, среди огней, то подступавших к дороге, то отступавших от нее, они проехали несколько десятков километров. Местность вокруг изменилась, вдоль дороги потянулись двух-трехэтажные дома, сменявшиеся пустырями; огни домов показались ему более яркими, пустыри более черными; чувствуя, что начинает ярче воспринимать окружающее, ощущая пустоту и беспокойство от этого, как на пути домой от зубного врача, где вырвали зуб, чувствуя, как отходит заморозка, он, стараясь заполнить пустоту, повернулся к ней.

— Эта Патрикеева одна живет?

— Нет, с мамой.

— А занимается чем?

— Ничем. Работу ищет. — Словно обрадовавшись, она с готовностью повернулась к нему. — Она это так называет. На самом деле просто сидит ничего не делает.

— Это как?

— Так. Неделю назад к ней зашла, она на диване сидит, эпилятором себе волоски на ногах удаляет. С часу дня, говорит, как встала, начала, до шести на одной ноге их все кое-как удалила, потом за другую принялась. Я как увидела, мне чуть плохо не стало, Патрикеева, говорю, убери в ж… свой эпилятор, меня сейчас вырвет, надо же так над собой изгаляться, я б скорее сдохла, чем такое вытерпела, а у самой рядом газеты эти бесплатные с объявлениями насчет работы. Она их читает, вопросительные знаки на полях ставит и никуда не звонит.

— А почему?

— Не знаю, что-то ей там не подходит, ищет чего-то. А пока что ее мама, которой на пенсию скоро, на свою зарплату содержит.

— А по профессии она кто?

— Художник. Институт живописи закончила. Только никогда художником не работала, так только, тусовалась, сначала в художественном салоне работала, потом в другом салоне, антиквариата, сейчас опять работу ищет. Я к ней, когда она в салоне работала, заходила, там клевые разные штуки продавали, мечи всякие средневековые, арбалеты, только там хозяйка салона — лесбиянка, и помощницы у нее такие же, на меня смотрели как на врага народа, типа, Патрикееву ревновали, может, думали, что я ее у них отбить хочу.

— А Патрикеева что, лесбиянка?

— Нет, просто у нее еще в институте история была, ее преподавательница одна соблазнила, еще на первом курсе, ну и с тех пор тянется все это.

— Как соблазнила?

— Ну так, соблазнила, у всех первым мужчина бывает, а у Патрикеевой женщина.

— Красивая?